Фильм Игры шпионов

Начальные титры. 1960 год, идет гонка ядерных вооружений, которая набирает обороты. Никита Хрущев обменивается угрозами со своими американскими оппонентами, многие опасаются, что человечество уже находится на грани уничтожения.

Москва, СССР, зал заседаний в Кремле. Выступает Хрущев. Их время подходит к концу. Они пугают нас, но испугать могут лишь самих себя. Наши ядерные вооружения становятся крепче день ото дня, их арсенал становится все более мощным. И мы их закопаем!

Бурные аплодисменты, перерастающие в овацию.

Полковник ГРУ Олег Пеньковсий после работы возвращается домой. Он цепляет на кофточку своей маленькой дочки октябрятскую звездочку: носи ее рядом с сердцем.

По подземному переходу в Москве идут два американских туриста. К ним подходит Пеньковский: огонька не найдется? Вы из Америки? Да, мы студенты. Передайте вот это вашим властям, это очень важно. Прямо сейчас возвращайтесь в посольство, не ходите в отель. И передайте это заместителю посла.

Американский студент заходит в посольство США.

Лондон. В машине едет женщина (агент ЦРУ Эмили Донован). Она читает в газете статью под заголовком: в Америке все больше граждан строит для себя персональные бомбоубежища на случай ядерной войны.

Донован заходит в штаб-квартиру МИ-6. Она встречается там с главой британской разведки (Бертран) и его заместителем (Дикки Фрэнкс). Я принесла вам подарок. Она передает Бертрану папку. Знакомьтесь, Олег Владимирович Пеньковский, полковник ГРУ. Человек очень умный и одаренный, артиллерист, участвовал в боевых действиях, имеет 13 наград. В Москве занимает пост начальника Комитета научных исследований. Но это – прикрытие. Он прислал нам фотографии из турецкого посольства СССР, о которых было известно только нам. Его псевдоним – Алекс. Но он предпочитает, чтобы его звали Герой.

Бертран листает папку. Фрэнкс: мы понимаем, что агентура ЦРУ в Москве сильно ослаблена после разоблачения Попова. Поэтому мы можем поручить встретиться с Пеньковским одному из сотрудников нашего посольства, он со всем этим разберется. Донован: все сотрудники вашего посольства на виду. Я предлагаю другой вариант: какой-нибудь бизнесмен, не связанный с правительством. У вас кто-то имеется на примете?

Игра в гольф. Гревилл Винн наносит удар с близкого расстояния и промахивается мимо лунки. Его партнеры по игре смеются. Гревилл предлагает пойти и выпить за его замечательный удар.

Гревилл с партнерами сидит за столом. Да, я облажался. Но ведь я в основном занимаюсь поставками товаров. Я не буду их вам нахваливать. Но если у вас имеются проблемы в бизнесе – расскажите мне о них. Может быть, у меня есть клиенты, которые смогут вам помочь.

Гревилл приходит домой. Его встречает жена (Шейла) и маленький сын (Эндрю). Шейла говорит мужу, что вынуждена решать за мальчика задачи по математике. Звонит телефон. Шейла: это с работы? Гревилл: нет, я уже отдыхаю. Шейла берет трубку. Да. Сейчас посмотрю. Он только что вошел. Гревилл берет трубку. Да, Джеймс. Помню, мы с вами как-то встречались. Вы ведь из торгово-промышленной палаты?

Гревилл сидит в ресторане за одним столиком с Фрэнксом и Донован. Фрэнкс: вы ведь работаете в Восточной Европе – Венгрия, Чехословакия? А в СССР – не пробовали? Гревилл: нет. Фрэнкс: тогда – самое время начать, там сейчас высокий спрос и почти нет предложения. Гревилл: но ведь идет холодная война. Фрэнкс: это не политика, а бизнес. Донован: и вы сможете оказать большую услугу Великобритании и США. Гревилл: я вас не понял. Вы ведь вроде говорили, что работаете в торгово-промышленной палате? А теперь я понимаю, что вы представляете… специальную ветвь правительства? Но почему я, обычный торговый агент? Донован: именно потому. Ведь вы никак не связаны с правительством. Гревилл: значит, я обедаю со шпионами. Донован: все будет как обычно, никакой опасности для вас. С чего бы вы начали, если бы захотели установить деловые контакты в СССР? Гревилл: я бы обратился в Комитет по научным исследованиям. Но это будет опасным? Фрэнкс: вы участвовали в войне, но сейчас вы не в форме. Мы вас прикроем. Гревилл уходит. Донован говорит Фрэнксу: думаю, он согласится.

Гревилл снова встречается с Фрэнксом и Донован. Та прикрепляет к его галстуку зажим. Вот это снимать не надо, даже в Москве. Гревилл: и что, эта штука стреляет ядом?

Москва. Цех промышленного предприятия. Здесь находится большая группа людей, часть в штатском, часть в военной форме с погонами высших офицеров. Двое военнослужащих приводят человека в арестантской робе. Его лицо покрыто кровоподтеками (подполковник ГРУ Петр Попов, разоблаченный агент ЦРУ). Представитель ГРУ (Грибанов) говорит присутствующим: мы хотим, чтобы все видели, чем заканчивается предательство. Один из офицеров достает пистолет и стреляет Попову в лоб.

Гревилл приходит домой. Шейла обижается: муж не спрашивает, как обстоят ее дела. Гревилл извиняется: прости, дорогая, у меня голова забита контрактами. Ты о чем-то говорила с Тамарой? Да, мы организуем благотворительную вечеринку. Ты тоже должен присутствовать. Боюсь, у меня это не получится. Мне надо побывать в Москве. Шейла: надеюсь, ты туда не шпионить поедешь?

Гревилл прилетает в Москву, проходит пограничный контроль, заселяется в гостиницу «Виталий». Он наносит визит в Комитет научных исследований, произносит перед его сотрудниками речь: я приехал сюда для того, чтобы открыть для вашей промышленности дверь к самым прогрессивным западным технологиям. После окончания официальной части с Гревиллом знакомится Пеньковский. Он предлагает ему пообедать.

В ресторане Пеньковский спрашивает Гревилла: а почему вы не ведете свои дела из Лондона? Вас не пугают проблемы, связанные с холодной войной? Гревилл: я – бизнесмен, занимаюсь заводами, оборудованием. А этому оборудованию понадобятся запчасти и техническое обслуживание. Так что политическая ситуация меня не волнует. Пеньковский: у вас есть семья, дети? Гревилл: сын. Пеньковский: я тоже мечтал о сыне, но у меня дочь. Гревилл: зато она не разнесет вашу квартиру, как это делает мой сын. Пеньковский: вы намерены вести дела в Москве? Да. Тогда вам пригодится одно очень важное умение. Какое? Умение пить. Гревилл: это – мой единственный талант. Пеньковский: а теперь я покажу вам Россию с другой стороны. Вы бывали на балете? К моему стыду – нет. Пеньковский: тогда хотя бы из-за этого ваш визит в Москву уже прошел не напрасно.

Пеньковский приводит Гревилла на балет. Перед началом представления в правительственной ложе появляется Хрущев с супругой. Пеньковский встречается взглядом с Хрущевым, чуть заметно кивает ему.

После окончания представления Пеньковский и Гревилл идут по улице. У вас очень красивый зажим для галстука. Откуда он у вас? Подарок друга. Друг – американец? Да. Пеньковский: теперь мы можем поговорить откровенно. Я ведь писал вашему другу. Вы – любитель? Да. Пеньковский: я этого ждал! Как я хотел этой встречи! Гревилл: давайте не будем обсуждать эту тему. Что я должен делать дальше? Пеньковский: вы должны пригласить меня в Лондон. И вас выпустят из страны? Пеньковский: с огромной радостью, ведь нам очень нужен доступ к вашим технологиям. Гревилл: можно вас звать Олег? Пеньковский: мне это не очень нравится. Зовите меня Алекс.

Прощаясь с Гревиллом возле отеля, Пеньковский говорит: вы – замечательный любитель.

По возвращении в Лондон Гревилл встречается с Донован и Фрэнксом в ресторане.

Гревилл принимает в делегацию Комитета научных исследований, везет его сотрудников в автобусе по улицам Лондона: вы меня приглашали в Большой театр, а я вам покажу Вест-Энд, здесь сосредоточены театры, ночные клубы, музеи, магазины. Вывески на улице: Звуки музыки; Театр Уиндмилл; Джазовый клуб.

Делегация посещает промышленное предприятие. Сотрудники Комитета научных исследований незаметно похищают какие-то детали.

Вечером Гревилл приводит советских в ночной клуб. Там они танцуют, выпивают. В развлечении гостей из СССР принимает участие Шейла.

Пьяные делегаты выгружаются из автобуса у отеля. Когда его коллеги расходятся по своим комнатам, Пеньковский перестает изображать пьяного. К нему подходит Гревилл, отводит в один из соседних номеров и уходит. Пеньковского встречают Фрэнкс и Донован.

Донован: мы получили ваше послание, понимаем, чего вы хотите, знаем, что вам грозит большая опасность. Пеньковский: меня пугает поведение Хрущева. Это импульсивный и суматошный человек, ему ни в коем случае нельзя доверять ядерное оружие. Он сам ищет повод для того, чтобы развязать войну. А Запад уже поверил в то, что Советский Союз ослаб. Фрэнкс: нас интересуют данные по советским ракетам. Пеньковский передает Фрэнксу журнал: вот сверхсекретные материалы, издание «Военная мысль» (на самом деле этот журнал не был сверхсекретным, на нем стоял лишь гриф «Для служебного пользования»). И мне нужны гарантии от вас. Если вдруг что-то пойдет не так – я хочу бежать на Запад. Донован: мы это вам обещаем. Пеньковский: передайте своему руководству, что я буду передавать вам информацию о советских вооружениях. И добыть такую информацию смогу только я.

Донован и Фрэнкс при включенном магнитофоне слушают Пеньковского. Донован ведет стенограмму в блокноте.

Пеньковский: на самом деле советский арсенал ядерного оружия значительно меньше, чем у вас, меньше, чем пытается показать Хрущев. Вы можете нас уничтожить, а мы вас – нет. Фрэнкс: может быть, нам стоит этим воспользоваться? Донован: надо завершать работу, вам завтра рано вставать. Пеньковский: я могу работать еще. Донован: нет, хватит. Пеньковский: еще один момент. Я хочу поговорить о Гревилле. Фрэнкс: забудьте о нем, он свое дело сделал.

Донован и Фрэнкс разговаривают с Гревиллом. Это все придумал Пеньковский. На самом деле это просто идеальный вариант, КГБ ничего не заподозрит. Вы не будете знать никаких деталей, будете просто курьером. Риск минимален. И мы вам заплатим. Гревилл: я сам зарабатываю на жизнь. У меня жена и ребенок. У вас самих есть дети? Фрэнкс и Донован не отвечают. Вот, вы детьми не рискуете! Фрэнкс: если того требует наша работа – мы рискуем собственной жизнью. Донован: а вам ведь четырех минут не хватит. Гревилл: что? Донован: это подлетное время советских ракет до Лондона. От вашего офиса до дома – 10 – 12 минут. До школы вашего сына – 9 минут. Так что вы не успеете добраться до жены, забрать из школы ребенка. А детей в школе загонят в подвал. То еще антирадиационное убежище! Настоящие убежища есть только у правительства. И дозвониться до дома вы не сможете: сеть будет перегружена. А потом – бум! Вы только и успеете подумать: а ведь я все это мог предотвратить. Гревилл: да как вы смеете! Он соскакивает со своего места и уходит. Донован говорит Фрэнксу: ничего, он снова согласится.

Гревилл у себя дома. Звонок в дверь. На пороге стоит Пеньковский. Он держит в руках бутылку водки. Шейла забирает подарок: вот здорово! А я вчера говорила мужу, что мне не хватило водки. Заходите. Пеньковский вручает Гревиллу коробку с нарисованной на крышке ракетой: это подарок для Эндрю.

Пеньковского усаживают за стол. Эндрю: правда, что Москва – очень красивая? А другие русские города? Пеньковский: очень красивые. Особенно места, где я родился. Там такие просторы, что чувствуешь себя одиноким. В хорошем смысле слова. Гревилл: жалко, что российские власти не любят, кода по их стране шастают иностранцы. Эндрю: а это правда, что русские нас ненавидят? Шейла: в первую очередь, они хотят, чтобы у нас росли воспитанные дети. Пеньковский: это политики ненавидят. Наши ваших и наоборот. А простые люди ведут себя так, как мы с твоим отцом. Мы ведем бизнес, общаемся, дружим семьями. Вот так и начинаются перемены.

Пеньковский и Гревилл идут по улице. Гревилл: но меня ведь поймают. Пеньковский: нет, КГБ ни о чем не подозревает. Гревилл: если меня поймают – то расстреляют. Пеньковский: нет, если вы будете только курьером, не будете знать, что находится в передаваемых вами посылках. А вот если поймают меня, то непременно шлепнут. Гревилл: очень жаль, но ведь таков ваш собственный выбор. Я доверяю вам свою жизнь, это должны быть только вы! Вам не придется делать ничего особенного, то же самое, чем вы уже занимались в Москве: манипулирование и управление своими эмоциями. А что будет со мной? Посадят в тюрьму. Потом вас обменяют на советского шпиона. И сколько мне придется сидеть? Не больше двух лет. Гревилл: красота, значит, я должен буду несколько лет гнить в советском лагере! А что я скажу Шейле? Ничего. Она не должна ни о чем догадываться. А вы своей жене ничего не говорите? Нет, ничего. Но Шейла не глупая. И я уже как-то давал ей повод усомниться во мне. Пеньковский: значит, вам придется научиться лучше обманывать. Запомните, есть ведь не только ложь во зло, но и ложь во спасение, даже ложь как знак любви.

Пеньковский в присутствии Фрэнкса и Донован дает Гревиллу инструкции: как следует вести себя в Москве, какие правила требуется выполнять в обязательном порядке. На КГБ может работать любой. Но даже если официанты, таксисты, горничные не работают на КГБ, они все равно могут туда сообщить о своих подозрениях. А любой иностранец такие подозрения вызывает. И везде, в любом номере гостинцы может стоять жучок. Фрэнкс: даже в нашем посольстве. Пеньковский: особенно в посольстве. Фрэнкс: но все-таки посольство может оказаться для вас надежным укрытием. В случае осложнений. Пеньковский: а еще в КГБ есть люди, умеющие читать по губам, поэтому не говорите мне ничего важного, пока я не подам вам знак.

Гревилл прибывает в Москву, заселяется в отель. Он встречается с Пеньковским, который передает ему отснятые на микропленку секретные материал.

Директор ЦРУ просматривает материалы, переданные ему Донован: это на самом деле данные о ракетах СССР! Этот источник становится самым важным из всех наших агентов. Это явно стоит того, чтобы возиться с британскими олухами. Кстати, как они вам? Донован: это просто замечательные олухи. Я все время делаю вид, что они тут главные: я так вам благодарна за оказанную помощь!

Гревилл получает инструкции в МИ- 6. Вы будете передавать полковнику Пеньковскому устаревшие данные. Не секретные, но те, к которым сложно получить доступ. А КГБ меня не заподозрит? Почему я это делаю? Нет, не заподозрит. Вы же алчный капиталист, вам важнее всего деньги и новые контракты. Гревилл: я хочу гарантий. Если со мной что-то случится – моя семья не должна ни в чем нуждаться. Это мы вам обещаем.

Гревилл возвращается из Москвы. Ночью он занимается сексом с женой. Шейла: ты был сегодня великолепен! Гревилл: как всегда. Шейла: после Москвы – особенно.

Гревилл и его семья завтракает. По телевизору передают сообщение о том, что в Берлине возведена стена. Президент Кеннеди проводит консультации с союзниками. Кеннеди говорит о том, что над человечеством нависла угроза ядерного апокалипсиса. Война может начаться в силу стечения обстоятельств или по чьей-то злой воле.

Шейла: а сегодня не слишком опасно ездить в Москву? Гревилл: нисколько. А как же события в Берлине? Гревилл: Москва далеко от Берлина. Шейла: не так уж и далеко. Гревилл: не говори о том, в чем не разбираешься.

Гревилл вывозит семью на пикник. Он разбивает палатку, спрашивает у Энрдю: а где дождевики? Ты ведь должен был их уложить. Я забыл. Мой сын так глуп, что не может запомнить такую ерунду? Шейла: но ведь дождя не обещали. Гревилл: прогноз может быть ошибочным.

Вечером супруги сидят у костра, пьют виски. Гревилл: как Эндрю? Спит, с ним все нормально. А с тобой как? Тоже нормально.

Шейла советуется со своей подругой (Тамара): он стал таким напряженным, и такой необузданный в сексе. Особенно после возвращения из Москвы. Тамара: он же тебе уже изменял. Шейла: я готова ему простить. Но после Москвы он ведет себя как-то странно.

Шейла и Гревилл едут в машине. Шейла: может быть, тебе не стоит ездить в Москву? Гревилл: это бизнес. У нас сейчас возникли проблемы. Нам нужны деньги. Шейла: но ты ведь заплатил взнос в клуб, сейчас мы едем в дорогой ресторан - и ты говоришь, что нам денег не хватает? Гревилл: я хочу, чтобы моя семья жила хорошо.

Во дворе московского дома Пеньковский знакомит Гревилла со своей семьей. Тот вручает дочке Пеньковского (Нина) подарок. Девочка дичится, не берет подарок из рук Гревилла. Пеньковский: просто она никогда не видела иностранцев. Этот дядя – мой друг. Жена Пеньковского говорит Гревиллу, что они, к сожалению, не смогут принять иностранца в своей квартире: нам это запрещено.

Пеньковский провожает Гревилла. Тот говорит: у тебя очень хорошая семья. Пеньковский: знаешь, почему тебя не выпускают из Москвы? Не хотят, чтобы ты видел, какая вокруг нищета. Это в городах хорошо, а в селах, как в том, откуда я родом, все ужасно. И я не хочу такого будущего для своей дочери. Я хочу, чтобы она была свободной и богатой. Когда я уеду на Запад, то поселюсь в Монтане. Почему там? Видел снимки, там очень красиво. Может быть, я даже стану ковбоем. И если ты приедешь ко мне в гости со своей семьей – я с удовольствием вас приму. Гревилл: я с удовольствием приеду.

Сотрудник ЦРУ, внедренный советский агент, встречается со связником резидента в Вашингтоне. Он говорит, что в последнее время увеличился поток информации из Москвы. Может быть, эти сведения получают из открытых источников? Нет. У вас явно завелся крот.

Директор ЦРУ изучает информацию по Кубе, полученную от Пеньковского. Но ведь этого не может быть, неужели Хрущев настолько безумен?

Пеньковский проникает в секретный архив. Он фотографирует документы: чертежи ракет, расположение стартовых площадок на Кубе, дальность поражения ракетами целей на территории США.

Гревилл заходит в свой номер в московской гостинице. Он замечает, что англо-русский словарь, оставленный им на столе, лежит не в том положении, в каком он его оставил.

В кабинет Пеньковского заходит сотрудник КГБ (Грибанов). Он говорит, что знает о заслугах Пеньковского во время работы в Киеве и в Анкаре. Для меня большая честь познакомиться с вами. Позвольте угостить вас турецкими сигаретами. Контрабанда, разумеется. Грибанов расспрашивает Пеньковского о Гревилле: он зачастил в Москву, встречается с высокопоставленными лицами. Ничего подозрительного за ним не замечали? Пеньковский: на мой взгляд, ее интересуют только деньги. Но спасибо за предупреждение. Грибанов: я пришлю вам целый блок таких сигарет.

С Пеньковским случается приступ, он теряет сознание.

В больницу к Пеньковскому приходит жена. Она сообщает ему, что забеременела. Мне кажется, это будет мальчик.

Директор ЦРУ проводит совещание с сотрудниками. Над Кубой сейчас облачно, авиаразведка невозможна. Так что все, что у нас есть до октября, когда небо над островом прояснится – это данные Пеньковского. Он дает поручение Донован: задействуйте всю нашу агентуру на Кубе.

Гревилл в Лондоне докладывает Фрэнксу и Донован о том, что в его номере был проведен обыск. Может быть, это обычная проверка со стороны КГБ? Гревилл: а как же Пеньковский? Его предупредили? Фрэнкс: он ведь через месяц должен посетить ярмарку в Лондоне? Если его не выпустят – значит, он попал под подозрение. Вы его вывезете? Конечно, он вполне заслужил пенсию. Так же, как и вы. Можете обо всем забыть. Гревилл: а как же Куба? Это не ваши проблемы. Гревилл уходит. Донован: и ты в такой момент его отпускаешь? Фрэнкс: он гражданин Великобритании, любое его действие бросит тень на наше правительство.

Небо над Кубой проясняется. Над островом совершают полеты американские самолеты-разведчики.

Наступает 23 октября 1962 года. По телевидению выступает президент Кеннеди. Он говорит, что на Кубе обнаружены пусковые площадки советских ракет. Любой пуск с этих площадок будет расцениваться как атака на США.

К Пеньковскому приходит сотрудница министерства внешней торговли Ирина. Она говорит, что руководство приняло решение: Пеньковский не войдет в состав делегации на выставке в Лондоне. Ваша работа в Москве гораздо важнее. После ухода Ирины Пеньковский бросается уничтожать компрометирующие его документы.

Гревилл предлагает план по вывозу из СССР Пеньковского. Ему берется в этом помогать Донован. Но КГБ узнает о предстоящем побеге Пеньковского. После отравления Пеньковского турецкими сигаретами в квартире предателя проводится обыск.

Пеньковского берут под арест в его квартире на глазах жены и дочери. Донован объявляют персоной нон грата и высылают из СССР. Гревилла снимают с самолета и помещают в тюрьму. Пеньковский во всем сознается.

Финальные титры. Через год Гревилла обменивают на советского разведчика Николая Молодого, он возвращается домой, снова занимается своим бизнесом. Гревилл мирно умирает в 1990 году.

Пеньковского казнят и хоронят в безымянной могиле. Его семье разрешают остаться в Москве.

Пеньковский и Гревилл передали на Запад более 5000 секретных документов. Пеньковский считается самым эффективным западным шпионом в СССР.