Образ Поля Гогена возникал на киноэкране не раз – и даже не один десяток раз. Среди тех, кого заинтересовала роль прославленного художника, можно обнаружить самых неожиданных актёров. Например, Дэвида Кэррадайна, который всё же органичнее смотрелся в боевиках и триллерах. Любопытно и то, что в облачении выдающегося живописца представали отец и сын Сазерленды, Дональд и Кифер, – правда, со значительным временным интервалом, зато в обеих лентах (соответственно в «Овири» /1986/ и в «Найденном раю» /2003/) повышенное внимание уделялось именно позднему, «дикарскому» периоду творчества гения. Венсан Кассель находился в заведомо более выгодном положении – хотя бы на том основании, что некоторые черты национального характера оставались, что ни говори, непонятыми (точнее, непрочувствованными) иностранными артистами. К слову, принадлежность Поля не просто к европейской цивилизации, а именно к французской культуре, вступающей в необычное взаимодействие с экзотической природой и с не менее экзотическими местными обычаями и верованиями, занимает важное место в замысле Эдуарда Делюка (1). Этот конфликт косвенно задан прямо в завязке – и не ослабевает на протяжении основной части повествования.
Мы знакомимся с Гогеном в тот момент, когда он уже почти отчаялся: картины не продаются, с женой и детьми приходится ютиться в маленькой, грязной и зловонной квартирке – и никаких надежд на улучшение ситуации. Общаясь в кабаке с приятелями-коллегами, он предлагает дерзкую идею – отправиться во Французскую Полинезию, где можно работать, слившись с невыразимо красивой природой и не заботясь о пропитании… Звучало заманчиво! Но в том-то и дело, что столкновения с суровой реальностью прекраснодушные идеи Жана-Жака Руссо, воспевавшего «естественного человека», совершенно не выдерживают. Какое-то время Поль держится за счёт небольших денежных сумм, присылаемых женой, но чем дальше, тем яснее становится: материальное неблагополучие здесь ощущается ничуть не меньше. Это только в мечтах казалось, что будет легко прокормиться охотой, ловлей рыбы, сбором сочных фруктов. На поверку выяснилось, что в условиях колониальных порядков, установленных французской администрацией, капиталистические отношения принимают ещё более уродливые и жестокие формы, чем в сердце метрополии. Вот художник и вынужден, спасаясь от голодной смерти, трудиться простым докером, таская, что называется, на собственном горбу мешки и ящики за жалкие гроши…
Избранная кинематографистами точка зрения, возможно, разочарует часть зрителей, ожидавших, что авторы сосредоточат внимание на сугубо творческом аспекте. Сцены с Гогеном, поглощённым любимым занятием, разумеются, наличествуют, но соответствующие кадры – удивительное дело! – подчёркнуто лишены торжественности, высокого пафоса. Как ни стремится художник отрешиться от окружающей реальности, проза быта никуда не улетучивается, даже не приглушается. Казалось бы, залогом неиссякаемого вдохновения должны послужить отношения с Техурой. Но Делюк не только отказывается потакать вкусам любителей «клубнички» и обыгрывать возраст новой избранницы беглеца от цивилизации: Тухей Адамс точно не принять за тринадцатилетнюю девочку (и дебютантка выглядит гораздо старше, чем, скажем, Софи Гробёль у Хеннинга Карлсена). Если какое-то время натурщица и муза ещё проявляла сдержанный интерес, то постепенно – начинает тяготиться, давая не такие уж необоснованные поводы для ревности.
Скажем больше. Ценителей наследия одного из величайших мастеров постимпрессионизма грозит разочаровать и то, как режиссёр запечатлел самые важные моменты, когда художника озаряют поистине феноменальные догадки. Всё негромко, по-будничному, местами – даже скучно, причём ощущение беспросветной тоски постановщик нагнетает, судя по всему, намеренно. Но как только на фоне заключительных титров мы лицезрим красочные репродукции полотен, обстоятельства их появления на свет предстают в совсем ином свете. Возникает эффект, подобный тому, что поражал до глубины души в финале «Андрея Рублёва» /1966/, когда фрески изумительно контрастировали с грубой, почти беспросветной картиной конкретной исторической эпохи нашей страны. Впрочем, Эдуард и его соавторы по написанию сценария (к слову, основанного на автобиографической книге самого Гогена) всё же не рискнули выдержать тот принцип, которым руководствовался Андрей Тарковский, столь же бескомпромиссно и последовательно. Но и им, пусть в несколько облегчённом варианте, удаётся донести мысль о том, что истинное искусство пробивается сквозь невзгоды, утраты, унижения – и требует полной, безоговорочной самоотдачи. Тот, кто получил уничижительное прозвище «дикарь», не дожил до широкого признания, однако пройдёт всего несколько лет после его кончины, как станет ясно: слава автора «Женщины, держащей плод» и «Забавы злого духа» останется на века.
__________
1 – Для него фильм стал второй полнометражной постановкой после трагикомедии «Свадьба в Мендосе» /2012/.
7
,0
2017, Драмы
97 минут
Правила размещения рецензии
Рецензия должна быть написана грамотным русским языкомПри её оформлении стоит учитывать базовые правила типографики, разбивать длинный текст на абзацы, не злоупотреблять заглавными буквами
Рецензия, в тексте которой содержится большое количество ошибок, опубликована не будет
В тексте рецензии должно содержаться по крайней мере 500 знаковМеньшие по объему тексты следует добавлять в раздел «Отзывы»
При написании рецензии следует по возможности избегать спойлеров (раскрытия важной информации о сюжете)чтобы не портить впечатление о фильме для других пользователей, которые только собираются приступить к просмотру
На Иви запрещен плагиатНе следует копировать, полностью или частично, чужие рецензии и выдавать их за собственные. Все рецензии уличенных в плагиате пользователей будут немедленно удалены
В тексте рецензии запрещено размещать гиперссылки на внешние интернет-ресурсы
При написании рецензии следует избегать нецензурных выражений и жаргонизмов
В тексте рецензии рекомендуется аргументировать свою позициюЕсли в рецензии содержатся лишь оскорбительные высказывания в адрес создателей фильма, она не будет размещена на сайте
Рецензия во время проверки или по жалобе другого пользователя может быть подвергнута редакторской правкеисправлению ошибок и удалению спойлеров
В случае регулярного нарушения правил все последующие тексты нарушителя рассматриваться для публикации не будут
На сайте запрещено публиковать заказные рецензииПри обнаружении заказной рецензии все тексты её автора будут удалены, а возможность дальнейшей публикации будет заблокирована
Образ Поля Гогена возникал на киноэкране не раз – и даже не один десяток раз. Среди тех, кого заинтересовала роль прославленного художника, можно обнаружить самых неожиданных актёров. Например, Дэвида Кэррадайна, который всё же органичнее смотрелся в боевиках и триллерах. Любопытно и то, что в облачении выдающегося живописца представали отец и сын Сазерленды, Дональд и Кифер, – правда, со значительным временным интервалом, зато в обеих лентах (соответственно в «Овири» /1986/ и в «Найденном раю» /2003/) повышенное внимание уделялось именно позднему, «дикарскому» периоду творчества гения. Венсан Кассель находился в заведомо более выгодном положении – хотя бы на том основании, что некоторые черты национального характера оставались, что ни говори, непонятыми (точнее, непрочувствованными) иностранными артистами. К слову, принадлежность Поля не просто к европейской цивилизации, а именно к французской культуре, вступающей в необычное взаимодействие с экзотической природой и с не менее экзотическими местными обычаями и верованиями, занимает важное место в замысле Эдуарда Делюка (1). Этот конфликт косвенно задан прямо в завязке – и не ослабевает на протяжении основной части повествования. Мы знакомимся с Гогеном в тот момент, когда он уже почти отчаялся: картины не продаются, с женой и детьми приходится ютиться в маленькой, грязной и зловонной квартирке – и никаких надежд на улучшение ситуации. Общаясь в кабаке с приятелями-коллегами, он предлагает дерзкую идею – отправиться во Французскую Полинезию, где можно работать, слившись с невыразимо красивой природой и не заботясь о пропитании… Звучало заманчиво! Но в том-то и дело, что столкновения с суровой реальностью прекраснодушные идеи Жана-Жака Руссо, воспевавшего «естественного человека», совершенно не выдерживают. Какое-то время Поль держится за счёт небольших денежных сумм, присылаемых женой, но чем дальше, тем яснее становится: материальное неблагополучие здесь ощущается ничуть не меньше. Это только в мечтах казалось, что будет легко прокормиться охотой, ловлей рыбы, сбором сочных фруктов. На поверку выяснилось, что в условиях колониальных порядков, установленных французской администрацией, капиталистические отношения принимают ещё более уродливые и жестокие формы, чем в сердце метрополии. Вот художник и вынужден, спасаясь от голодной смерти, трудиться простым докером, таская, что называется, на собственном горбу мешки и ящики за жалкие гроши… Избранная кинематографистами точка зрения, возможно, разочарует часть зрителей, ожидавших, что авторы сосредоточат внимание на сугубо творческом аспекте. Сцены с Гогеном, поглощённым любимым занятием, разумеются, наличествуют, но соответствующие кадры – удивительное дело! – подчёркнуто лишены торжественности, высокого пафоса. Как ни стремится художник отрешиться от окружающей реальности, проза быта никуда не улетучивается, даже не приглушается. Казалось бы, залогом неиссякаемого вдохновения должны послужить отношения с Техурой. Но Делюк не только отказывается потакать вкусам любителей «клубнички» и обыгрывать возраст новой избранницы беглеца от цивилизации: Тухей Адамс точно не принять за тринадцатилетнюю девочку (и дебютантка выглядит гораздо старше, чем, скажем, Софи Гробёль у Хеннинга Карлсена). Если какое-то время натурщица и муза ещё проявляла сдержанный интерес, то постепенно – начинает тяготиться, давая не такие уж необоснованные поводы для ревности. Скажем больше. Ценителей наследия одного из величайших мастеров постимпрессионизма грозит разочаровать и то, как режиссёр запечатлел самые важные моменты, когда художника озаряют поистине феноменальные догадки. Всё негромко, по-будничному, местами – даже скучно, причём ощущение беспросветной тоски постановщик нагнетает, судя по всему, намеренно. Но как только на фоне заключительных титров мы лицезрим красочные репродукции полотен, обстоятельства их появления на свет предстают в совсем ином свете. Возникает эффект, подобный тому, что поражал до глубины души в финале «Андрея Рублёва» /1966/, когда фрески изумительно контрастировали с грубой, почти беспросветной картиной конкретной исторической эпохи нашей страны. Впрочем, Эдуард и его соавторы по написанию сценария (к слову, основанного на автобиографической книге самого Гогена) всё же не рискнули выдержать тот принцип, которым руководствовался Андрей Тарковский, столь же бескомпромиссно и последовательно. Но и им, пусть в несколько облегчённом варианте, удаётся донести мысль о том, что истинное искусство пробивается сквозь невзгоды, утраты, унижения – и требует полной, безоговорочной самоотдачи. Тот, кто получил уничижительное прозвище «дикарь», не дожил до широкого признания, однако пройдёт всего несколько лет после его кончины, как станет ясно: слава автора «Женщины, держащей плод» и «Забавы злого духа» останется на века. __________ 1 – Для него фильм стал второй полнометражной постановкой после трагикомедии «Свадьба в Мендосе» /2012/.