Дебютная работа "Тридцать" режиссера и сценариста Симоны Костовой, снятая на микробюджете в 5000 евро, эффектно показывает, что далеко не всегда для артхаусной драмы важно играть по драматургическим правилам. Намного большую значимость для постановщицы приобретает возможность высказаться на тему того, как современные миллениалы, мечущиеся между депрессией и эйфорией, воспринимают уходящую молодость. Как автор Костова прекрасно считывает настоящее и его реальные проблемы, когда выводит обязательный конфликт в некое экзистенциальное облако и показывает, что на пороге перехода на новый возрастной рубеж среднестатистические жители Европы имеют множество проблем. С одной стороны, Костовой интересны молодые люди, которые не хотят становиться старше, с другой - режиссер интерпретирует это как косвенный результат давления общества, избегающего говорить об инфантилизме тех, кто не состоялся в жизни и старается отодвинуться от социальной ответственности. Сложно сказать, осознавала ли постановщица всю глубину собственного артхаусного высказывания, но у "Тридцать" есть очень много общих точек с "Осло, 31-го августа" Йоакима Триера и "Викторией" Себастьяна Шиппера. Костова выстраивает свою ленту около того, как ее герои представляют себя внешнему миру, показывая, что внутренняя реальность персонажей намного более сурова. К тридцати годам характеры фильма уже успели обрасти собственными сомнениями, страхами, иллюзиями и противоречиями, причем склонность к гиперреализму, показу событий с точки зрения интуиции и ситуаций в большинстве сцен заставляет режиссера говорить со зрителями во многом от первого лица. Даже для обозначения имен персонажей Костова использует имена реальных актеров, исполнителей ролей, и тем самым убирает грань между художественным вымыслом и берлинским настоящим, в котором находятся все шестеро ключевых героев проекта. Постоянно прорывающийся экзистенциализм, характерный для немецкого кино, служит отражением душевного настроя и создает настоящие непосредственность и причастность к происходящему на экране. Отсутствие у Костовой желания передать какое-то большое послание миру с лихвой компенсируется моментами, более прагматичными с точки зрения отдельно взятых людей. Поэтому "Тридцать" рассказывает и в первую очередь показывает не просто трудности того, как отдельные люди пытаются жить самостоятельно и своей жизнью, но и стремится рассуждать о принятии собственного возраста, говорить о существовании любви в современном мегаполисе и и высказываться на темы одиночества, становящегося отправной точкой для самокопания.
История, которую Костова рассказывает в "Тридцати" укладывается ровно в одни сутки, в 24 часа, и несмотря на акцент, сделанный на берлинское бытие, кажется немного неправдоподобной. Открывающая фильм сцена фокусируется на главном герое, писателе Овюнче (Овюнч Гювенисик), который по всей видимости имеет турецкие корни и который должен отпраздновать свое надвигающееся тридцатилетие. В минималистично обставленной комнате, а небольшое количество предметов в обстановке в фильме Костовой становится своеобразным сигналом для тех, кто не хочет пускать корни и задерживаться на одном месте, Овюнч спит на матрасе, положенном на стопки бумажных книг. Ранний звонок телефона нарушает его сон, камера смотрит на героя с позиции человека, проснувшегося раньше него и далее начинает показывать этапы пробуждения. Телефон продолжает надрываться уже третьим звонком, но искать аппарат - это выше сил Овюнча, который спросонья не может понять, что же случилось такого чрезвычайного. Лучший друг Паскаль (Паскаль Худус) хочет убедиться, что все договоренности относительно вечера и празднования дня рождения остаются в силе, он даже готов ради этого уйти пораньше с работы. Недавно Паскаль расстался с Рахой (Раха Эмами Кансари), с которой Овюнч также давно знаком, и он не хочет встречаться с ней снова на дне рождения. Однако именинник пригласил Кару (Кара Шрёдер), подругу Рахи, и понимает, что они придут вместе. Главный герой утвердительно говорит Паскалю о том, что сегодня он "должен писать", состояние Овюнча страдает неопределенностью и нежеланием брать себя в руки. За все это время он успевает выкурить несколько сигарет, полить комнатное растение, открыть окно, послушать шум улицы и испытать смятение от того, что жизнь снаружи буквально кипит. В руки Овюнча замысел Костовой вручает пылесос, который показывает активность персонажа, устанавливает темп и настроение, сигнализируя в то же самое время о пустоте жизни. Страх перед одиночеством вообще в той или степени присущ всем героям этой ленты, проявляясь открыто или латентно одиночество и способы его преодоления разворачиваются постановщицей в реальном времени и не оставляют сомнений в том, что реальность обладает высшей степенью непривлекательности днем и заставляет ночью сбиваться в стаи для поисков приключений в барах и ночных клубах.
Большинство сцен "Тридцати" Симона Костова выстраивает так, что создается впечатление внутренней болезни героев, о которой они все уже давно знают, но не могут рассказать о гнетущем недомогании. Когда днем Овюнч в небольшом кафе знакомится с Аней (Аня Лангер), то он приглашает ее на свой день рождения, понимая, что в компании пяти друзей, где все друг о друге уже давно знают нужна порция свежей крови и непосредственности. Лента Костовой так устроена, что о многом постановщица не говорит открыто и не прибегает к заранее припасенным флэшбэкам из жизни характеров. Однако это не мешает ощущать помимо общей инертности Овюнча-писателя, еще и неспособность Паскаля что-либо изменить в своей жизни. Герой Худуса после душевного стриптиза, устроенного утром для Рахи, мчится на велосипеде на работу через весь город, но движение дает для него иллюзию того, что он застрял в жизни подобно мухе в сиропе. Костова предпочитает больше показывать снятое преимущественно на ручную камеру и старается всеми силами избежать американизации концепта ленты. В отличие от многих инди-проектов постановщица не стремится к созданию мотивирующих сюжетных арок для своих персонажей, а представляет их такими, какие они есть. Когда герои всей компанией бегут по улице хипстерского района Нойкёльн, активно перестраиваемого сейчас и находящегося в процессе джентрификации, то это больше напоминает бег на месте, бег, в котором есть желание наполнить жизнь осмысленным происходящим и есть желание продолжать чувствовать себя тинейджерами, когда возраст уже ушел на четвертый десяток. Нельзя сказать, что Костова не дает своим характерам права менять собственную жизнь, напротив, без всякого сарказма она показывает, что Берлин - город больших возможностей. Паскаль в разговоре со старым школьным другом, которого он случайно встретил на улице, вызывает зависть и выглядит как молодой преуспевающий менеджер, разочаровавшийся, тем не менее, в жизни и желающий начать все сначала где-нибудь в Токио. Кара, которая с ужасом думает о надвигающейся старости, двойном подбородке и двух детях, с упоением может на протяжении целой сцены транслировать на кухне для Рахи впечатления от посещенной выставки, когда та занимается приготовлением праздничного торта. Иронично включенный в момент начала рассуждений о феминизме блендер глушит все звуки и показывает, что мнение героини Шрёдер мало что значит для бывшей пассии Паскаля.
Вдохновение, вызванное чеховскими "Тремя сестрами", выводит "Тридцать" Костовой на новые рубежи исследования одиночества как такового с точки зрения современных жителей города. День рождения Овюнча, без символично бьющих часов, но с тортом со свечками, который испекла на скорую руку Раха и к которому так никто и не притронулся - не более чем триггер, который показывает желание людей сбиваться в стаи. Вопреки всем модным психологам Костова провозглашает мысль о том, что страх одиночества, не просто касается реальности, но и во многом делает ее бессмысленной для того, кто сам по себе. Единственный способ защиты в этом случае, по мысли постановщицы, обычный человеческий контакт, общение, совместное проведенное время, когда утром не хочется расставаться, как это происходит с героями в открытом финале проекта. Когда все шестеро вместе, то на смену экзистенциальным страхам приходит позитивное чувство, приходит надежда и ощущение, что все будет хорошо. Эмоциональное исследование Костовой показывает персонажей, которые находятся в вечном поиске стимулов для своей одинокой жизни, и предлагает базовую метафору, хорошо поясняющую основной смысл ленты. Когда во время поздравления друзей Овюнч начинает разворачивать коробки, красочно обернутые и вложенные друг в друга как матрешки, то в самой маленькой он так и ничего не находит. Пустота сюрприза открыто говорит о внутреннем вакууме главного героя и его друзей, мнимый подарок становится разочарованием и характеризует их бесплодное настоящее. Не удивительно, что погружение в ночную жизнь становится для всех вариантом эскапизма, не доставляющим больших радостей. но позволяющим поговорить друг с другом, перекрикивая шумную музыку и таких же городских одиночек, спасающихся в барах. Кульминационный катарсис, во всяком случае для Рахи, наступает во время выступления группы Black Bear Basement, сочетающей в своем творчестве джаз и хип-хоп, именно эти люди, по сути дела, ровесники героев фильма, выглядят намного более целостными личностями, которые нашли себя и свое призвание. Внешне характеры в ленте Костовой кажутся самыми обычными и в меру привлекательными обывателями, однако, как ни странно, внутри все они оказываются идеалистами, слишком хорошо осознающими свою уязвимость и слишком ей дорожащие. Они отчаянно ищут абсолютной свободы ночью, но, по всей видимости, ищут ее не там, где следовало. Поэтому "Тридцать", где отсутствует традиционный нарратив, но есть неумолимый линейный бег времени представляет картину, где есть с трудом маскируемые борьба, неуверенность и неизбежность. Симона Костова старается ответить на трудный вопрос о хрупкости бытия при помощи рассказа об ощущениях, где реальность и вымысел перестают быть противоположностями.
4
,0
2019, Драмы
114 минут
Правила размещения рецензии
Рецензия должна быть написана грамотным русским языкомПри её оформлении стоит учитывать базовые правила типографики, разбивать длинный текст на абзацы, не злоупотреблять заглавными буквами
Рецензия, в тексте которой содержится большое количество ошибок, опубликована не будет
В тексте рецензии должно содержаться по крайней мере 500 знаковМеньшие по объему тексты следует добавлять в раздел «Отзывы»
При написании рецензии следует по возможности избегать спойлеров (раскрытия важной информации о сюжете)чтобы не портить впечатление о фильме для других пользователей, которые только собираются приступить к просмотру
На Иви запрещен плагиатНе следует копировать, полностью или частично, чужие рецензии и выдавать их за собственные. Все рецензии уличенных в плагиате пользователей будут немедленно удалены
В тексте рецензии запрещено размещать гиперссылки на внешние интернет-ресурсы
При написании рецензии следует избегать нецензурных выражений и жаргонизмов
В тексте рецензии рекомендуется аргументировать свою позициюЕсли в рецензии содержатся лишь оскорбительные высказывания в адрес создателей фильма, она не будет размещена на сайте
Рецензия во время проверки или по жалобе другого пользователя может быть подвергнута редакторской правкеисправлению ошибок и удалению спойлеров
В случае регулярного нарушения правил все последующие тексты нарушителя рассматриваться для публикации не будут
На сайте запрещено публиковать заказные рецензииПри обнаружении заказной рецензии все тексты её автора будут удалены, а возможность дальнейшей публикации будет заблокирована
Дебютная работа "Тридцать" режиссера и сценариста Симоны Костовой, снятая на микробюджете в 5000 евро, эффектно показывает, что далеко не всегда для артхаусной драмы важно играть по драматургическим правилам. Намного большую значимость для постановщицы приобретает возможность высказаться на тему того, как современные миллениалы, мечущиеся между депрессией и эйфорией, воспринимают уходящую молодость. Как автор Костова прекрасно считывает настоящее и его реальные проблемы, когда выводит обязательный конфликт в некое экзистенциальное облако и показывает, что на пороге перехода на новый возрастной рубеж среднестатистические жители Европы имеют множество проблем. С одной стороны, Костовой интересны молодые люди, которые не хотят становиться старше, с другой - режиссер интерпретирует это как косвенный результат давления общества, избегающего говорить об инфантилизме тех, кто не состоялся в жизни и старается отодвинуться от социальной ответственности. Сложно сказать, осознавала ли постановщица всю глубину собственного артхаусного высказывания, но у "Тридцать" есть очень много общих точек с "Осло, 31-го августа" Йоакима Триера и "Викторией" Себастьяна Шиппера. Костова выстраивает свою ленту около того, как ее герои представляют себя внешнему миру, показывая, что внутренняя реальность персонажей намного более сурова. К тридцати годам характеры фильма уже успели обрасти собственными сомнениями, страхами, иллюзиями и противоречиями, причем склонность к гиперреализму, показу событий с точки зрения интуиции и ситуаций в большинстве сцен заставляет режиссера говорить со зрителями во многом от первого лица. Даже для обозначения имен персонажей Костова использует имена реальных актеров, исполнителей ролей, и тем самым убирает грань между художественным вымыслом и берлинским настоящим, в котором находятся все шестеро ключевых героев проекта. Постоянно прорывающийся экзистенциализм, характерный для немецкого кино, служит отражением душевного настроя и создает настоящие непосредственность и причастность к происходящему на экране. Отсутствие у Костовой желания передать какое-то большое послание миру с лихвой компенсируется моментами, более прагматичными с точки зрения отдельно взятых людей. Поэтому "Тридцать" рассказывает и в первую очередь показывает не просто трудности того, как отдельные люди пытаются жить самостоятельно и своей жизнью, но и стремится рассуждать о принятии собственного возраста, говорить о существовании любви в современном мегаполисе и и высказываться на темы одиночества, становящегося отправной точкой для самокопания. История, которую Костова рассказывает в "Тридцати" укладывается ровно в одни сутки, в 24 часа, и несмотря на акцент, сделанный на берлинское бытие, кажется немного неправдоподобной. Открывающая фильм сцена фокусируется на главном герое, писателе Овюнче (Овюнч Гювенисик), который по всей видимости имеет турецкие корни и который должен отпраздновать свое надвигающееся тридцатилетие. В минималистично обставленной комнате, а небольшое количество предметов в обстановке в фильме Костовой становится своеобразным сигналом для тех, кто не хочет пускать корни и задерживаться на одном месте, Овюнч спит на матрасе, положенном на стопки бумажных книг. Ранний звонок телефона нарушает его сон, камера смотрит на героя с позиции человека, проснувшегося раньше него и далее начинает показывать этапы пробуждения. Телефон продолжает надрываться уже третьим звонком, но искать аппарат - это выше сил Овюнча, который спросонья не может понять, что же случилось такого чрезвычайного. Лучший друг Паскаль (Паскаль Худус) хочет убедиться, что все договоренности относительно вечера и празднования дня рождения остаются в силе, он даже готов ради этого уйти пораньше с работы. Недавно Паскаль расстался с Рахой (Раха Эмами Кансари), с которой Овюнч также давно знаком, и он не хочет встречаться с ней снова на дне рождения. Однако именинник пригласил Кару (Кара Шрёдер), подругу Рахи, и понимает, что они придут вместе. Главный герой утвердительно говорит Паскалю о том, что сегодня он "должен писать", состояние Овюнча страдает неопределенностью и нежеланием брать себя в руки. За все это время он успевает выкурить несколько сигарет, полить комнатное растение, открыть окно, послушать шум улицы и испытать смятение от того, что жизнь снаружи буквально кипит. В руки Овюнча замысел Костовой вручает пылесос, который показывает активность персонажа, устанавливает темп и настроение, сигнализируя в то же самое время о пустоте жизни. Страх перед одиночеством вообще в той или степени присущ всем героям этой ленты, проявляясь открыто или латентно одиночество и способы его преодоления разворачиваются постановщицей в реальном времени и не оставляют сомнений в том, что реальность обладает высшей степенью непривлекательности днем и заставляет ночью сбиваться в стаи для поисков приключений в барах и ночных клубах. Большинство сцен "Тридцати" Симона Костова выстраивает так, что создается впечатление внутренней болезни героев, о которой они все уже давно знают, но не могут рассказать о гнетущем недомогании. Когда днем Овюнч в небольшом кафе знакомится с Аней (Аня Лангер), то он приглашает ее на свой день рождения, понимая, что в компании пяти друзей, где все друг о друге уже давно знают нужна порция свежей крови и непосредственности. Лента Костовой так устроена, что о многом постановщица не говорит открыто и не прибегает к заранее припасенным флэшбэкам из жизни характеров. Однако это не мешает ощущать помимо общей инертности Овюнча-писателя, еще и неспособность Паскаля что-либо изменить в своей жизни. Герой Худуса после душевного стриптиза, устроенного утром для Рахи, мчится на велосипеде на работу через весь город, но движение дает для него иллюзию того, что он застрял в жизни подобно мухе в сиропе. Костова предпочитает больше показывать снятое преимущественно на ручную камеру и старается всеми силами избежать американизации концепта ленты. В отличие от многих инди-проектов постановщица не стремится к созданию мотивирующих сюжетных арок для своих персонажей, а представляет их такими, какие они есть. Когда герои всей компанией бегут по улице хипстерского района Нойкёльн, активно перестраиваемого сейчас и находящегося в процессе джентрификации, то это больше напоминает бег на месте, бег, в котором есть желание наполнить жизнь осмысленным происходящим и есть желание продолжать чувствовать себя тинейджерами, когда возраст уже ушел на четвертый десяток. Нельзя сказать, что Костова не дает своим характерам права менять собственную жизнь, напротив, без всякого сарказма она показывает, что Берлин - город больших возможностей. Паскаль в разговоре со старым школьным другом, которого он случайно встретил на улице, вызывает зависть и выглядит как молодой преуспевающий менеджер, разочаровавшийся, тем не менее, в жизни и желающий начать все сначала где-нибудь в Токио. Кара, которая с ужасом думает о надвигающейся старости, двойном подбородке и двух детях, с упоением может на протяжении целой сцены транслировать на кухне для Рахи впечатления от посещенной выставки, когда та занимается приготовлением праздничного торта. Иронично включенный в момент начала рассуждений о феминизме блендер глушит все звуки и показывает, что мнение героини Шрёдер мало что значит для бывшей пассии Паскаля. Вдохновение, вызванное чеховскими "Тремя сестрами", выводит "Тридцать" Костовой на новые рубежи исследования одиночества как такового с точки зрения современных жителей города. День рождения Овюнча, без символично бьющих часов, но с тортом со свечками, который испекла на скорую руку Раха и к которому так никто и не притронулся - не более чем триггер, который показывает желание людей сбиваться в стаи. Вопреки всем модным психологам Костова провозглашает мысль о том, что страх одиночества, не просто касается реальности, но и во многом делает ее бессмысленной для того, кто сам по себе. Единственный способ защиты в этом случае, по мысли постановщицы, обычный человеческий контакт, общение, совместное проведенное время, когда утром не хочется расставаться, как это происходит с героями в открытом финале проекта. Когда все шестеро вместе, то на смену экзистенциальным страхам приходит позитивное чувство, приходит надежда и ощущение, что все будет хорошо. Эмоциональное исследование Костовой показывает персонажей, которые находятся в вечном поиске стимулов для своей одинокой жизни, и предлагает базовую метафору, хорошо поясняющую основной смысл ленты. Когда во время поздравления друзей Овюнч начинает разворачивать коробки, красочно обернутые и вложенные друг в друга как матрешки, то в самой маленькой он так и ничего не находит. Пустота сюрприза открыто говорит о внутреннем вакууме главного героя и его друзей, мнимый подарок становится разочарованием и характеризует их бесплодное настоящее. Не удивительно, что погружение в ночную жизнь становится для всех вариантом эскапизма, не доставляющим больших радостей. но позволяющим поговорить друг с другом, перекрикивая шумную музыку и таких же городских одиночек, спасающихся в барах. Кульминационный катарсис, во всяком случае для Рахи, наступает во время выступления группы Black Bear Basement, сочетающей в своем творчестве джаз и хип-хоп, именно эти люди, по сути дела, ровесники героев фильма, выглядят намного более целостными личностями, которые нашли себя и свое призвание. Внешне характеры в ленте Костовой кажутся самыми обычными и в меру привлекательными обывателями, однако, как ни странно, внутри все они оказываются идеалистами, слишком хорошо осознающими свою уязвимость и слишком ей дорожащие. Они отчаянно ищут абсолютной свободы ночью, но, по всей видимости, ищут ее не там, где следовало. Поэтому "Тридцать", где отсутствует традиционный нарратив, но есть неумолимый линейный бег времени представляет картину, где есть с трудом маскируемые борьба, неуверенность и неизбежность. Симона Костова старается ответить на трудный вопрос о хрупкости бытия при помощи рассказа об ощущениях, где реальность и вымысел перестают быть противоположностями.