В фильме режиссер Пол Гринграсс рассказывает леденящую кровь историю захвата американского капитана торгового судна сомалийскими пиратами на фоне всемирной экономической нестабильности. Действие картины начинается в Вермонте. Капитан Филлипс прощается со своей семьей – ему предстоит переправить корабль, груженый отчасти продовольственными товарами гуманитарной помощи, через половину Земного шара… В то же время в Сомали бывший рыбак Муса готовится взять на абордаж очередное гражданское судно, которое будет проходить вдоль африканского побережья. Гринграсс наглядно показал, что в основе конфликта между Филлипсом и отчаянными сомалийскими пиратами, которые берут его в заложники, лежат интересы сильных мира сего, контролирующих обширную сеть международной торговли. «За последние десять лет в прокат вышло немало хороших фильмов о национальной безопасности и антитеррористической деятельности, – говорит Гринграсс. – Но мне хотелось акцентировать внимание зрителей на более глобальной проблеме – на конфликте имущих и неимущих. Филлипс представляет одно из течений в водовороте мировой экономики, Муса к этому водовороту не имеет, увы, никакого отношения. Конфронтация двух диаметрально противоположных точек зрения показалась мне интересной и неизбитой. На поверхности – противостояние Филлипса и Мусы на фоне динамичного захвата судна. На поверку же выясняется, что и один, и другой являются лишь пешками в игре сил, которые формируют современный мир».«Я всегда придерживался той точки зрения, что фильмы должны быть не только захватывающими и интересными, – добавляет режиссер. – Они должна вызывать желание думать».Как бывшего документалиста, Гринграсса всегда интересовали истории, скрывающиеся за кулисами очевидных событий. Будь то "Кровавое воскресенье" о бойне, которую британские солдаты учинили в Северной Ирландии; или "Потерянный рейс" об одном из захваченных 11 сентября самолетов; или "Не брать живым" о войне в Ираке. В то же время Гринграсс прославился своими захватывающими, динамичными триллерами, такими как "Ультиматум Борна" и "Превосходство Борна". Две сильные стороны режиссера – дедуктивный инстинкт и исключительное мастерство съемки картин остросюжетного жанра – сошлись воедино в фильме КАПИТАН ФИЛЛИПС. В первую очередь Гринграсс стремился воздержаться от бравады об освобождении заложников, которыми частенько читателей и зрителей потчуют СМИ. «Как только Пол был утвержден в амплуа режиссера, нам стало ясно, что в его интерпретации истории о захвате корабля Alabama будет куда больше нюансов, чем в сюжете из новостного блока, – говорит Майкл Де Лука, продюсировавший фильм вместе со Скоттом Рудиным и Дэной Брунетти (именно Де Лука и Брунетти помогали студии Columbia Pictures приобрести права на экранизацию книги Филлипса). – С самого начала Пол расставил все точки над «е», заявив, что хочет рассказать эту историю настолько правдиво, насколько только возможно». «Для меня всесторонняя достоверность была крайне важна, – объясняет Гринграсс. – Мне хотелось передать всю цепочку событий и эмоций в той хронологической последовательности, в которой они происходили и возникали. Как следствие, нам пришлось провести разнообразные расследования во время подготовки к съемкам. Я никогда (начиная с подготовки и заканчивая монтажом) не забывал о том, что внимание зрителей надо заслужить. Нельзя полагаться на это, как на что-то само собой разумеющееся».Гринграсс хотел дать в фильме исчерпывающий ответ на вопрос «откуда взялось пиратство?» «В книге Филлипса ситуация, разумеется, описывалась с точки зрения капитана, – говорит сценарист Билли Рэй. – Пол же хотел копнуть поглубже». Сопродюсер Майкл Броннер, который уже давно работает с Гринграссом, провел глубокое исследование истории сомалийского пиратства и экономических предпосылок его возникновения. Одним из факторов стало исчезновение рыбы из сомалийских прибрежных вод в результате неконтролируемого лова в промышленных масштабах. А многие сомалийцы, живущие вблизи побережья, зарабатывали на жизнь именно рыбным ловом. «Сомали была истощена гражданской войной, которая началась после свержения президента Мохаммеда Сиад Барре в 1991 году, – объясняет Броннер. – В то же время Евросоюз ужесточил правила рыбного лова в промышленных масштабах, вынудив рыболовецкие флоты разных государств искать новые «рыбные места». Сомалийское пиратство стало ответом местного населения на бесконтрольный рыбный промысел рыболовецких флотов других стран в территориальных водах Сомали. Захват судов и требование выкупа за взятые в заложники команды стало единственным источником дохода для бывших рыбаков. Как только выяснилось, что подобная деятельность довольно прибыльна, в Сомали слетелись бандиты самого разного уровня. Под их чутким руководством сомалийское пиратство превратилось в транснациональное предприятие. Сегодня это организованное преступное сообщество с поистине глобальной инфраструктурой, которое получает финансовую поддержку не только из Африки, но и из Европы и Северной Америки. Муса и его команда, отправленные на захват торговца, были лишь последним звеном сложной цепочки лиц, которые контролировали выгодный «бизнес». Боссы пиратского конгломерата могут себе позволить жить в роскоши в стране с зашкаливающими показателями уровня бедности. Молодым сомалийцам приходится в буквальном смысле рисковать всем, чтобы попробовать вкус этой жизни».Свои исследования истории сомалийского пиратства Броннер обогатил изучением индустрии международных перевозок. Он опросил руководство компании Maersk и моряков с судна Alabama, которые были на борту во время захвата. Он пытался понять, как живут моряки, и постичь тонкости международных юридических и экономических законов, которыми руководствуются капитаны торговых судов. Когда корабль Maersk Alabama был атакован пиратами, команда была безоружной. В то время на торговых судах запрещалось перевозить какое бы то ни было оружие в соответствии с международными нормами. Представители компании Maersk рассказали Броннеру, что всего за несколько дней до захвата корабля Alabama очередной раз обсуждался вопрос о том, как минимизировать риск, которому подвергаются корабли компании, курсирующие в опасных водах. В итоге именно нападение на Alabama повлекло за собой кардинальные изменения в индустрии. Корабли Maersk и суда других компаний начали принимать на борт вооруженных представителей береговой охраны (обычно, Морских Котиков в отставке) на особо опасных участках маршрута.Три четверти фильма было снято за 60 дней в открытом море. «Для меня было принципиально важно снимать фильм именно в океане и именно на рабочем судне, – говорит Гринграсс. – Я взялся за эту работу на том лишь условии, что мы сможем воссоздать описываемые события максимально приближенно к тому, как все происходило на самом деле. Все мне говорили: «Ты сошел с ума! Съемки в открытом море – настоящий ад для режиссера». Но именно натуралистичные съемки придали картине напряжение, которое невозможно было воспроизвести искусственно».О решении снимать фильм в открытом море на корабле того же класса, что и захваченный торговец, было сообщено группе. Для самого Гринграсса и его коллег это означало возникновение множества проблем логистического, физического и психологического характера, с которыми они еще ни разу не сталкивались. «Погоня за реалистичностью сопряжена с риском не только для режиссера, – признается Гринграсс, – ему приходиться брать на себя ответственность и за актеров, и за съемочную группу. Съемки были одними из самых трудных в моей карьере. Мы постоянно были в открытом море, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Мы снимали некоторые сцены в чрезвычайной тесноте, другие – на воде. Нас укачивало, мы насажали себе множество синяков и ссадин. Словом, это была настоящая пытка. Но мы выдержали и справились с поставленной задачей. Актеры и закадровая команда смогли почувствовать себя настоящим корабельным экипажем в самом лучшем смысле этого слова. Мы все работали сообща. При этом нельзя недооценивать индивидуальный вклад каждого в общее дело. Актеры были на высоте, осветители блистали, декораторы поражали, монтажеры бесподобно справились со своим делом. Кульминацией их совместного творчества стал захватывающий финал, в котором Том Хэнкс продемонстрировал всю глубину своего актерского таланта. Вообще, самым ярким впечатлением от этого фильма лично для меня навсегда останется финальная сцена Тома Хэнкса. Он очень проникновенно сыграл свою роль».Первой трудностью на этапе подготовки к съемкам стал поиск нескольких кораблей, которые по сценарию должны были появляться в кадре – рабочий контейнеровоз, два эсминца ВМФ США и авианосец. Подыскивались суда, которые были бы как две капли воды похожи на, участвовавшие в описываемых событиях – своеобразный принцип Гринграсса. Это было не так просто, несмотря на всестороннюю поддержку как со стороны компании Maersk Line, так и со стороны Военного Флота США. «Корабли сходят со стапелей для функционирования, соответствующего их классу, – объясняет продюсер Дэна Брунетти. – Торговые суда ежедневно и круглосуточно курсируют по своим маршрутам, а военные корабли находятся в постоянной боевой готовности и патрулируют охраняемые территориальные воды. Их довольно сложно было зафрахтовать». Компания Maersk предложила воспользоваться судном, которое курсировало в водах Средиземного моря. Такую возможность упускать было нельзя, и съемочная группа направилась на Мальту. «По счастливому стечению обстоятельств судно Maersk Alexander выглядело точь-в-точь как захваченный в свое время контейнеровоз Alabama, – говорит Брунетти. – Для нас эта новость стала началом череды счастливых случайностей».Представителям съемочной группы удалось уговорить весь экипаж корабля Alexander из 22 моряков остаться на борту еще на два с половиной месяца – на весь съемочный период. Капитан судна Alexander стал неоценимым помощником Гринграсса и Хэнкса – он консультировал кинематографистов как по техническому оснащению корабля, так и в вопросах выполняемых каждым членом экипажа функций. «Мы находились на корабле практически постоянно и могли общаться с настоящими матросами, – говорит Гринграсс. – Мы могли из первых уст узнать, что бы они сделали в той или иной ситуации; как бы отдавали тот или иной приказ; куда бы направились и каким бы оборудованием пользовались, если бы события начали развиваться по какому-то определенному сценарию».Из-за настойчивой дотошности режиссера с проблемами и трудностями пришлось столкнуться и съемочной группе. Погодные условия часто были отнюдь не дружелюбными, что делало сложный процесс морских съемок практически невозможным. Де Лука вспоминает о том, как снимались сцены на корабле Alexander: «Довольно внушительные волны постоянно бились в борт корабля. Вообще море менялось буквально каждую минуту – то штиль, то качка, то снова штиль. Ни один из нас не мог наперед сказать, что мы увидим на мониторах. Как планировать сцены и подгонять кадры при таком нестабильном ландшафте? Каждое утро съемочная группа, затаив дыхание, ожидала вердикта режиссера – будут ли сниматься сцены на воде или нужно будет остаться на корабле и снимать сцены в трюме».Маневры 150-метрового контейнеровоза также притормаживали производственный процесс. Координатор морских съемок Даниэль Фрэни Мэлоун говорит: «Это вам не катер. Судно подобного класса предназначено для того, чтобы покрывать внушительные расстояния. Для выполнения простейших маневров нам приходилось обращаться за помощью к портовому диспетчеру, даже элементарные повороты осуществлялись при участии специального буксира. Кроме того, корабль предназначался для транспортировки контейнеров, и разместить на нем съемочную группу было очень не просто. Внутри корабля невероятно тесно – очень узкие коридоры и еще более узкие лестницы. А мы привыкли к избытку свободного пространства. Нам пришлось серьезно сократить список оборудования. Не говоря уже о том, что членам съемочной группы приходилось быть очень избирательными в отношении личных вещей, которые они брали с собой на борт».Помимо клаустрофобии и прочих неприятностей, с которыми были сопряжены съемки на корабле, кинематографисты столкнулись и с другой трудностью. Нужно было координировать передвижение нескольких судов в открытом море. «Съемочная группа состоит из нескольких сот человек – актеры, костюмеры, гримеры, операторы, декораторы, – говорит Гринграсс. – Спустить всю эту ораву на воду (не говоря уже о достаточно громоздком оборудовании) было очень проблематично. У нас было несколько десятков лодок, не считая спасательные катера. Съемочная группа напоминала флотилию, а я чувствовал себя настоящим адмиралом флота».Одной из самых захватывающих сцен фильма стал захват Alabama. Она снималась без использования каких бы то ни было спецэффектов. «Нашей первостепенной задачей стало обеспечение безопасности четырех актеров, которые направлялись к движущемуся контейнеровозу на утлой лодчонке, – объясняет Гринграсс. – Им нужно было приблизиться на достаточное расстояние, чтобы забросить лестницу и подняться по ней на борт. Для этого требовалось тщательно все рассчитать, но ключевым фактором в этих расчетах, как я уже говорил, была безопасность. В итоге, наблюдая за этой сценой, вы ни разу не усомнитесь в том, что моторка действительно брала на абордаж огромное судно. Потому что так и было на самом деле».Во время подготовительного периода четверо мужчин, играющие сомалийских пиратов (Баркхад Абди, Баркхад Абдирахман, Файсал Ахмед и Махат М. Али), начали тренировки по интенсивному курсу. «Пол сказал нам, что не искал обычных актеров, – говорит Абди. – Он хотел, чтобы мы буквально стали пиратами. Поэтому на протяжении нескольких недель мы активно тренировались, и, в конечном итоге, действительно чувствовали себя джентльменами удачи. Но было это не просто. Скажем, я не умел плавать. Я совершенно себе не представлял, как управляться со штурмовой лестницей. Страх для нас стал недопустимой роскошью. Вися на лестнице в 30 метрах над водой, я думал только об одном – мне надо добраться до верха!»Абди, Абдирахман, Ахмед и Али также научились управлять пиратскими лодками так, словно выросли на них. «На протяжении нескольких недель мы вывозили ребят на мелководье, чтобы они могли покататься на лодках и привыкнуть к ним, – говорит Гринграсс. – Затем мы перешли на тренировки в открытом море, чтобы парни научились стоять в несущейся на полном ходу лодке, несмотря на качку. Можете себе представить, как моторки подбрасывает на волнах? Главная сложность состояла по-прежнему в обеспечении безопасности наших актеров».Не меньше головой боли досталось и британскому оператору Бэрри Экройду. «Для съемки пиратских лодок нам пришлось соорудить специальную подвесную платформу, на которую прицеплялась камера, – говорит оператор. Дело в том, что когда лодка бьется о волну, она на самом деле ударяет в нее. Нам приходилось как-то выкручиваться, чтобы не оставить камеру за бортом по время очередного удара».Еще одной трудной во всех отношениях сценой стали сводные маневры ВМФ по спасению Филлипса. Гринграсс назвал ее «самой сложной сценой» в его карьере: «У нас было несколько кораблей ВМФ и несколько вертолетов, не говоря уже о катерах спасателей. Представьте, насколько сложно скоординировать съемку сцены, в которой заняты небольшой авианосец, несколько эсминцев и вертолетов, которые выхватывают спасательную шлюпку из темноты лучами прожекторов. И все это на достаточно высокой скорости, да еще и в открытом море! Любой режиссер вам скажет, что даже один поднятый в воздух вертолет, увеличивает уровень стресса на порядок. При этом мы были вынуждены работать очень быстро, потому что корабли ВМФ поступали в наше распоряжение на короткий промежуток времени».И ВМФ США, и компания Maersk выказали свою готовность и желание помочь кинематографистам, чем только смогут. Однако, как и в случае с поиском торговца Maersk, подбор военных кораблей предваряли долгие и деликатные переговоры. «Представители ВМФ с самого начала были готовы оказывать нам всяческое содействие, поскольку мы были готовы продемонстрировать военных моряков хладнокровными профессионалами, – говорит Брунетти. – Мне показалось, что им очень импонировало такая интерпретация их деятельности. Но, как и корабли Maersk, все военные суда должны были нести свою вахту. Эсминцы и авианосцы находятся в боевой готовности ежедневно и круглосуточно, готовые моментально отреагировать на любой тревожный вызов в патрулируемом регионе. И это всегда было первостепенной заботой военных моряков, никак не съемки в нашем фильме. При этом они абсолютно не хотели, чтобы мы снимали фильм без их участия. Вопрос состоял только в том, насколько они могут быть вовлечены в съемочный процесс, чтобы не нарушать своего боевого распорядка». Решение было найдено благодаря гибкому графику съемочной группы. «Мы встретились с одним из адмиралов в Лос-Анджелесе, – вспоминает исполнительный продюсер Грегори Гудман, который решал большую часть логистических вопросов, возникающих на съемках. – Он пообещал, что если мы доберемся до Норфолка, штат Виржиния, он обеспечит нас буквально «всем, что нам только будет нужно». Честно сказать, мы не планировали путешествие в Норфолк, поскольку никакого кинопроизводства там и в помине нет. Все оборудование пришлось бы везти с собой, что было накладно и неудобно, учитывая большое расстояние. Но выбора у нас не было, поэтому мы стали собираться в Норфолк. Я позвонил адмиралу и сказал: «Ловлю вас на слове». И он свое слово сдержал. Когда же мы обосновались в Норфолке, я понял – это отличная локация для съемок». Вместо корабля Bainbridge кинематографистам предоставили доступ на судно Truxtun – 155-метровый эсминец класса Arleigh Burke, который был введен в строй в 2009 году. «Truxtun недавно был отремонтирован и должен был совершить двухмесячный пробный рейс, который включал в себя несколько незначительных маневров, – говорит Брунетти. – Отчасти эти маневры были зафиксированы нами на пленку».На всем протяжении съемок эсминец находился в боевой готовности. Ракеты с системой автоматического наведения были заряжены и готовы к запуску. Кроме того, было и еще два судна, прототипы которых в свое время помогали экипажу Bainbridge в выполнении сложной миссии. Роль штурмовой амфибия Boxer, входящая в состав антипиратского стратегического отряда, «сыграла» многофункциональная штурмовая амфибия Wasp. Кроме того, был задействован фрегат Halyburton, реальный участник событий 2009 года, приписанный к военно-морской базе в Норфолке. Передислокация этих военных судов была сложна и опасна – эсминцы еще меньше приспособлены для съемок, чем торговые корабли. «Боевые суда предназначены для несения вахты в 10 километрах от берега, – объясняет Брунетти. – Поэтому каждый их заход и выход из порта был сопряжен с трудностями – на это требовались часы. Вместо этого съемочная группа каждый день приплывала из Норфолка к кораблям на катерах. Обычно флотилия состояла из семи или восьми лодок по 15-20 человек в каждой. После этого каждый из нас поднимался на борт – тоже довольно кропотливый процесс, учитывая океанскую качку и громоздкое оборудование. Каждый день мы плавали туда и обратно». «Военные моряки подошли к съемкам с большим энтузиазмом, – говорит Гринграсс. – Капитан Halyburton и его помощник фактически отдали судно в наше распоряжение. Они внимательно наблюдали за тем, что мы делаем, и в команде всегда находился тот, кто говорил: «Вы должны знать то-то» или «В такой-то ситуации мы бы сделали так-то». Тысячи ценных советов бывалых моряков сделали фильм еще более реалистичным. Боевой информационный пост, все корабельные интерьеры – все снималось на настоящем, действующем эсминце».Поддержка ВМФ стала лишь одной из составляющих на съемках сцены спасения заложника. «В этой сцене задействовано много средств транспорта – два эсминца, авианосец и вертолет, освещающий прожектором спасательный бот, – говорит продюсер Дэна Брунетти. – Нам нужно было вывести каждое судно на заданную позицию, расставить камеры, луч прожектора должен был выхватить шлюпку из темноты в нужный момент, а актерам в шлюпке приходилось приспосабливаться к серьезной качке, создаваемой окружающими ее кораблями. Им приходилось сидеть в спасательном боте часами, пока мы в точности воссоздавали условия произошедшего в реальности захвата». Логистика сложной сцены была вновь под контролем Гудмана: «Спасательный бот двигался очень медленно, всего около двух или трех узлов , что намного ниже минимальной безопасной скорости военных кораблей. На слишком низкой скорости мотор боевых судов начинает пробуксовывать. Поэтому расчет точного времени для съемки кораблей и спасательной шлюпки в одном кадре для нас скорее напоминал игру в кошки-мышки. Это было очень непросто – приходилось производить сложные математические расчеты». К тому времени кинематографисты не знали, что в реальности военные моряки сталкивались с теми же проблемами. В 2009 году корабль Bainbridge никак не мог поравняться со спасательным ботом, в котором сидел капитан Филлипс – эсминец постоянно обгонял ботик.Кульминационная сцена снималась в открытом море в полной темноте. Она стала серьезным испытанием для оператора Бэрри Экройда. От него требовались исключительные навыки в планировании, координации и расчете времени, не говоря уже о малой толике удачи. «Мы снимали сцену в условиях американской ночи , американских сумерек и, собственно, ночью, – говорит оператор. – В сцене комбинировались все три технологии. Одна камера работала внутри спасательного ботика, я с другой камерой был на надувной лодке, третья камера была установлена на эсминце, а четвертая – на втором вертолете (она снимала общие планы с высоты птичьего полета). Кадр, в котором эсминец приближается к спасательному боту и делает резкий разворот перед ним, мы снимали с надувной лодки, с эсминца, с воздуха и изнутри самого ботика, выглядывая из иллюминатора размером 60х90 сантиметров. Сцена снималась в условиях американских сумерек, а сумерки длятся около 20 минут. То есть, у нас было всего 20 минут на то, чтобы отснять внушительное количество материала. Промедление в буквальном смысле было смерти подобно – минимальная задержка, и вот ты уже снимаешь ночью. Никаких спецэффектов мы не использовали – вы увидите все так, как происходило в реальности. Меня часто спрашивают: «Как же вы собираетесь это сделать?» Ответ у меня один: «Как-как? Снимем!» Ради этого я и живу».Несмотря на сложности и технические трудности съемочного периода, их все удалось преодолеть. Съемочная группа была воодушевлена энтузиазмом Пола Гринграсса и Тома Хэнкса. «Том проявлял чудеса стойкости, – отмечает продюсер Майкл Де Лука. – Его ничто не могло остановить и даже задержать. Скажем, он весь день мог провести в спасательном ботике на воде. К концу съемочной смены он был вымотан и с трудом держался на ногах от постоянной качки. При этом он никогда не жаловался ни на усталость, ни на неизбежную морскую болезнь, которые мучили всех актеров, работавших в раскачивающемся ботике. Мне кажется, это беспримерное самопожертвование передавалось всем на площадке, и мы смогли сохранить его на весь съемочный период». «Именно таким и должно быть кинопроизводство, – говорит Гудман. – Мне очень, очень повезло поработать в составе такой команды. У меня останутся самые теплые воспоминания об этих съемках. Мы все работали во имя общей цели». «Когда оператор видит в сценарии надпись «Ночь, темнота, открытое море», он всегда дважды думает, прежде чем заключит контракт на работу над этим фильмом, – соглашается Экройд. – Исключением может стать разве что Пол Гринграсс, заявленный режиссером фильма. Соглашаясь работать под руководством Гринграсса, ты понимаешь, что все тяготы, которые тебя ожидают во время съемок, окупятся сторицей. Зрители его фильмов узнают и чувствуют что-то такое, чего не могут получить ни от одного фильма других режиссеров. Надеюсь, фильм не станет исключением».В фильме зрители не увидят классических супергероев. На экране предстанут обыкновенные люди со своими уникальными личными качествами и недостатками. Гринграсс не рассматривал Ричарда Филлипса, как локомотив развития сюжета; скорее как человека, который предан своей работе и неожиданно оказывается в эпицентре глобальной катастрофы. «Филлипс напоминает мне моряков, которых я видел в детстве, когда отец брал меня с собой на сухогруз, – говорит режиссер. – Работяг, которые грузили на борт товары, которыми пользуются во всем мире; которые представляли собой «эритроциты» кровеносной системы экономики. Они были, если можно так выразиться, морскими дальнобойщиками. Ричард Филлипс – один из таких людей; обычный мужик, которого злодейка-судьба ставит в весьма неловкое положение. Кажется, что он ничем не отличается от всех нас. Но то, как он реагирует на происходящее, как стоически выносит все испытания, заставляет невольно задуматься о том, в каком же удивительном мире мы живем».С самого начала кинематографисты видели именно Тома Хэнкса в роли ветерана гражданского флота Ричарда Филлипса. Хэнкс собаку съел на ролях обычных людей, попадающих в экстремальные ситуации – начиная с ВИЧ-инфицированного адвоката Эндрю Беккета в "Филадельфии" и пытающегося вернуться на Землю астронавта Джима Ловелла в "Аполлне 13" вплоть до капитана Джона Миллера, который вместе со своим отрядом решил "Спасти рядового Райана", и сотрудника службы доставки FedEx Чака Нолана в "Изгое". Хэнкс играет своих героев от души, наделяя обычных людей невероятной смелостью. Он, как никто другой, смог справиться с амплуа Ричарда Филлипса.Гринграсс впервые работал с двукратным обладателем премии «Оскар»®. «Мы с Томом отправились в это приключение вместе, – говорит режиссер. – Поначалу он продолжал повторять: «Для меня эта история о парне, который попадает в опасную ситуацию в открытом море». Благодаря такому отношению Том сумел сыграть роль очень правдиво и искренне. Он проводил в спасательной шлюпке часы напролет, все были поражены его самоотдачей. Он не просто талантливый актер; он жаждал постичь каждый нюанс характера своего героя. Его внимание к мелочам поистине достойна восхищения. Меня также удивила физическая выносливость актера. Несмотря на часы, проведенные в открытом море, Том никогда не жаловался. После очередного дубля он предлагал сам: «Я готов, давайте повторим»».Вживаться в роль Хэнкс начал с личного знакомства с Ричардом Филлипсом. По приглашению капитана актер посетил его дом в Вермонте и познакомился с его супругой. О Филлипсе Хэнкс отзывается, как о вежливом и скромном человеке, который никогда не строил из себя героя. Он был обычным моряком, исправно делающим свое дело. Это может показаться невероятным, но Филлипс вернулся на работу в компанию Maersk вскоре после ужасного «знакомства» с сомалийскими пиратами. «Это мне показалось просто немыслимым, – признается Хэнкс. – Человек, переживший такой кошмар, смог заставить себя вновь выйти в море. Для того чтобы понять Ричарда и правдоподобно сыграть эту роль, мне нужно было выяснить, в чем кроется источник его силы и храбрости, почему его так манит море. Не многие понимают, что значит быть капитаном корабля. И лишь единицы смогут достойно пережить захват в плен».Хэнкс был немало удивлен стилем работы Гринграсса на съемочной площадке: «Пол пытался мне объяснить свои принципы работы еще до начала производственного периода – съемка «с плеча», никаких кранов, никаких отметок. Его волновало, будет ли мне комфортно работать в таких условиях. Я, разумеется, сказал, что с этим у меня проблем не возникнет. Но, если честно, вне зависимости от предупреждений Пола, я искренне надеялся увидеть на площадке кран и метки, которые оставляет оператор для актеров. На самом деле ничего этого не было. По-хорошему, мы даже не планировали сцены – мы оказывались в них. Утром все собирались и обсуждали предстоящие сцены на протяжении полутора или двух часов, а иногда и дольше. А затем просто снимали эти сцены залпом. Восьмиминутные сцены, двенадцатиминутные – сколько было, столько и снимали, не разбивая каждую сцену на кадры. Признаюсь, это не совсем обычный подход к съемкам. Скорее даже совсем необычный. Однако именно этот способ позволял Полу раскрыть свои сильные профессиональные стороны. Мне кажется, ему просто не интересно снимать фильм как-то иначе. Результат, как мне видится, говорит сам за себя».Гринграсс в свою очередь говорит, что Хэнкс был буквально поглощен съемками, и в результате сыграл свою роль очень правдоподобно и поистине мастерски. «Я помню один очень показательный момент, – вспоминает режиссер. – Мы были на корабле Truxtun и готовились снимать сцену после спасения заложника. Мы спросили Ричарда, где состоялся тот разговор, и он ответил, что беседа проходила в изоляторе. Вообще-то изначально мы планировали снять сцену в капитанской каюте, но после слов Ричарда лазарет показался нам куда более логичным интерьером. Мы с Томом обговорили, что и как будем снимать, после чего я выбрал женщину из экипажа Truxtun, с которой ему предстояло в этой сцене сыграть. Еще утром эта женщина даже не подозревала, что у нее будет роль в фильме, и что играть она будет с двукратным обладателем премии «Оскар»®. А в итоге мы получили трогательную сцену, заставившую рыдать всю съемочную группу! Это – очень запоминающийся момент в фильме».Гринграсс дирижировал стычкой между пиратами и экипажем торговца в свойственном ему стиле. По словам актеров это очень помогло в достижении требуемого уровня реализма. Режиссер решил, что до съемок не стоит знакомить актеров, играющих моряков, и сомалийцев, которым достались роли захватчиков. Они не встречались до того момента, пока по сценарию пираты не ворвались на капитанский мостик. «Надо отдать должное Полу, это было очень мудрое решение – не знакомить нас до съемок, – признает Хэнкс. – Мы не репетировали и даже не обедали вместе. Сомалийцы для нас оставались темными лошадками до последнего дня. Поэтому когда они ворвались на мостик, наша реакция была искренней и неподдельной. У нас в буквальном смысле слова волосы дыбом встали». Гринграсс вспоминает съемки этой сцены: «Поскольку они никогда не встречались, у нас была всего одна попытка, чтобы снять эту сцену. Нужно было сделать все с первого дубля. И этот дубль оказался неповторимым. Противостояние Тома и Баркхада было настолько захватывающим и напряженным, что когда прозвучала команда «Снято!», вся съемочная группа принялась аплодировать».Актеров на роли четырех пиратов подбирала директор по кастингу Френсин Мэйслер. Подыскивались актеры, которые могли бы сыграть свои роли правдоподобно и очень эмоционально. И начала она с того, что просмотрела все портфолио актеров из Сомали. «С самого начала Пол придавал больше значение выбору сомалийских актеров на роли Мусы и его команды, – говорит Мэйслер. – Для нас этот выбор стал очень не простой задачей. Однако у Пола есть одна примечательная особенность – он с удовольствием и воодушевлением готов учить начинающих актеров играть с профессионалами. Отчасти поэтому его фильмы настолько реалистичные. Я понимала, что единственный способ органично связать актеров с их ролями – найти сомалийских актеров. При этом они должны были подходить нашим требованиям. У них должен был быть не только актерский талант, но и желание учиться чему-то новому, и достаточно смелости, чтобы противостоять такому актеру, как Том». Мэйслер исследовала все уголки Земного шара, куда сомалийцы когда бы то ни было эмигрировали, однако в конечном итоге акцентировала поиски в крупнейшей общине сомалийских американцев, проживающих в Миннеаполисе, штат Миннесота. Там она распространила флаеры с уведомлением о том, что местном общественном центре проводится кастинг. В назначенный день на прослушивание пришло более 1000 кандидатов на роль Мусы и его команды. Чтобы сузить круг претендентов пришлось заручиться помощью директора по кастингу из Миннесоты Дэбби ДеЛиси. После этого Мэйслер начала формировать из оставшихся четверки, чтобы посмотреть, как они будут смотреться и играть в коллективе. В одну из этих четверок вошли Баркхад Абди (Муса), Баркхад Абдирахман (Билал), Файсал Ахмед (Нэйджи) и Махат М. Али (Элми). В этом квартете все были хорошо знакомы друг с другом, и Мэйслер решила представить именно его на суд кинематографистов. «Когда мы собрали их вместе, они начали репетировать сами, без какого бы то ни было участия с нашей стороны, – вспоминает Мэйслер. – Ведущим этих репетиций у них был, разумеется, Баркхад Абди. Позже мы пробовали заменить некоторых актеров на других, формируя самые невероятные комбинации четверок. Но ничего лучше первоначальной не получилось, поэтому Пол утвердил этот состав. И надо сказать, что и он сам, и все мы были приятно удивлены тому, насколько талантливыми и работоспособными оказались наши «пираты»». Последним туром прослушиваний стала встреча будущих актеров с Гринграссом и Мэйслер в Лос-Анджелесе. После официальной части они пошли прогуляться на побережье: четверо актеров, режиссер и директор по кастингу. «Я не знала, понимают ли они, что уже утверждены на роли, – вспоминает Мэйслер. – Пол, как бы походя, спросил: «Кстати, парни, а вы знаете, что получили роли в фильме?» «Нет, нам никто не сказал…» «Ну так вы их получили». Счастью ребят не было предела – на радостях они прямо в одежде прыгнули в океан и начали плескаться, как дети. Это было самое искреннее веселье, которое я когда-либо видела». На что Ахмед говорит: «Мы прыгнули в воду, чтобы убедиться, что не спим». «Когда мы впервые встретились, они показались мне хорошими друзьями и слаженно работали в команде, – говорит Гринграсс. – Было в них что-то такое – они уже выглядели сплоченными». Ни у одного из четырех сомалийцев не было предыдущего опыта съемок в полнометражном фильме, и, может быть, именно поэтому их герои выглядели так естественно. «Все сцены с их участием стали очень напряженными, – говорит Гринграсс. – Кроме того, они смогли уловить такие особенности характеров своих героев, которые нам казались отнюдь не очевидными. Не говоря уже о том, что сохранить самообладание, играя в кадре с таким актером высокого класса, как Том, очень не просто».Дебютант Баркхад Абди сыграл роль Мусы, главаря пиратов. Мэйслер говорит, что достаточно было один раз взглянуть на Абди, чтобы понять – Гринграсс выберет именно его на сложную роль главного оппонента Филлипса. «Многогранная роль Мусы для начинающего актера была равноценна непосильному грузу, – считает Мэйслер. – Баркхад должен был сыграть с одной стороны безжалостность, а с другой сострадание и сомнение. Для такой роли нам нужен был исключительно талантливый человек. Планка была задрана на внушительную высоту. Баркхад наглядно продемонстрировал, что он – актер от Бога. Я чувствовала, что он сможет реализовать все нюансы сложного характера своего героя, прописанные в сценарии. Но, кроме того, ему удалось сыграть Мусу неподражаемо, в своем собственном стиле. Он мог отдавать приказы очень тихим голосом. И мы видели, что он производит на людей невероятное впечатление. Остальные сомалийцы, с которыми он проходил пробы, не сговариваясь, относились к нему, как к лидеру».Абди знал о том, с какими тяготами приходится сталкиваться его согражданам; осознавал экономическое положение в разрываемой войной стране. Он понимал, как сложно оставшимся на родине сомалийцам наблюдать, как ежедневно вдоль побережья курсируют суда с ценным грузом. Не ограничиваясь этими знаниями, Абди решил попробовать разобраться, чем был движим Муса, который не мог больше зарабатывать на жизнь рыбной ловлей, и был вынужден заняться пиратством. «Я думаю, при ином стечении обстоятельств Муса с радостью остался бы рыбаком, – говорит Абди. – Но он понимает, что рыбная ловля его не прокормит. Он видит, как его односельчане один за другим становятся пиратами. Разумеется, он хочет тоже получить свой лакомый кусочек этого пирога». «У меня в Сомали остались родственники, – продолжает актер. – Поэтому я знаю, что там происходит. Я понимаю, что мой герой живет в стране, у населения которой не такой уж большой выбор. Я искренне верю в то, что любой человек на планете мечтает разбогатеть и жить припеваючи. Муса не является исключением из этого правила, у него тоже есть эта мечта. А в силу того, что на текущий момент у него почти ничего нет за душой, ему кажется, что он ничем не рискует, подавшись в пираты». «Муса захватывает Alabama, убежденный в том, что это – «просто бизнес», – утверждает Абди. – Капитан звонит в транспортную компанию, те связываются со страховой компанией, страховщики платят выкуп, и никто не должен пострадать. К сожалению, все не так просто. Муса оказывается в фатальных тисках обстоятельств, и понимает, что может погибнуть, если не найдет выход из затруднительной ситуации. Он – обычный солдат настоящей армии пиратов, финансируемой влиятельными инвесторами. Но даже простой солдат понимает, что вернуться с пустыми руками он не имеет права. На правах главаря банды он обязан найти решение дилеммы. Единственное, что приходит ему в голову – отчалить в спасательной шлюпке к берегу Сомали, прихватив с собой Филлипса и требуя за него выкуп. Он оказывается в утлой лодчонке в окружении американских боевых кораблей – ситуация катастрофическая. Но даже в условиях этого чудовищного давления он сохраняет способность отдавать приказы и остается сильным человеком. В этом мы с ним похожи». Продюсер Дэна Брунетти отмечает: «Для таких деревенских жителей из прибрежной полосы, как Муса, дорога в легальный бизнес заказана. Пиратство для них – едва ли не единственный источник элементарного дохода, а не путь к обогащению. Иностранные корабли ежедневно проплывают вдоль побережья – плыви, да захватывай! Вот уже два десятилетия власть в Сомали находится в руках боевиков, которые держат мирное население в «ежовых рукавицах». Разумеется, с одной стороны Муса – очень опасный молодой человек. С другой же стороны в процессе раскрытия сюжета становится ясно, что он чувствует себя попавшим в ловушку не меньше, чем удерживаемый им в заложниках капитан. Мы хотели, чтобы Баркхад сыграл обычного человека, со своими чувствами и эмоциями; чтобы террористический акт на поверку оказался вынужденной необходимостью. Поскольку именно так в Сомали и обстоят дела».Абди надеется, что отчасти благодаря образу Мусы зрители смогут лучше понять трагедию Сомали и то, что движет захватчиками. «Пиратство, разумеется, является преступлением, и фильм ни в коей мере не пытается его оправдать, – уточняет актер. – И все же мне хотелось бы, чтобы зрители прониклись состраданием к Мусе. В финале фильма он вынужден противостоять всей мощи Америки – исхудавший молодой человек в лохмотьях против массивных американских эсминцев. Весьма затруднительная ситуация, согласитесь. Конечно, он – преступник, но в первую очередь он – личность. Я помню тот день, когда впервые оказался в Америке в статусе эмигранта. Страна захлестнула меня своим богатством и мощью. Я не пытаюсь провести какую бы то ни было аналогию между двумя событиями. Но я могу себе представить, что Муса чувствовал, уставившись на красивый военный корабль, и думая: «А что теперь?»»Том Хэнкс был особенно впечатлен тем, как Абди сыграл своего героя. «Успех фильма во многом зависел от того, сможет ли Баркхад передать все нюансы характера своего персонажа, – говорит Хэнкс. – Он никогда не позволял Мусе выглядеть обычным среднестатистическим негодяем. Дебютанту было очень непросто сыграть такую сложную во всех отношениях роль. И, тем не менее, он смог передать невероятную палитру эмоций и нюансов характера – такому в одночасье не научишь. В начале фильма зрителям может показаться, что они видят лишь отчаянного пиратского вожака, который вместе со своими подельниками захватывает беззащитное гражданское судно. Однако ближе к развязке Баркхад раскрывает всю подноготную своего героя. Он оказывается молодым сомалийцем, стремящимся к осуществлению своей мечты, которую совершенно невозможно реализовать в нечеловеческих условиях жизни в Сомали».Капитан Филлипс в своих мемуарах называл Нэйджи «верзилой». Роль пирата сыграл Файсал Ахмед. Актер с сомалийскими корнями родился и вырос в Йемене, где и познакомился с Баркхадом Абди. Своего героя Ахмед описывает как «громилу группы, который с детства регулярно сталкивался с насилием и агрессией, и не представляет себе иного способа решать конфликты». Как и Абди, Ахмед смог получить визу в США, но его семья по-прежнему проживает в Сомали. Поэтому и он в курсе того, что происходит на родине. «Я думаю, многие сомалийские эмигранты с удовольствием вернулись бы домой, если бы в стране появилось стабильное правительство, – говорит он. – Для меня Сомали навсегда останется родиной, хотя я там ни разу не был».Ахмеду больше всего запомнились сцены поединков с Томом Хэнком. «Играть в этих сценах реалистично было очень не просто, поскольку снимались они в очень тесном помещении, – вспоминает он. – В одном из дублей я промахнулся и нанес настоящий удар, но Том меня, по счастью, простил. В этой сцене он работал без дублера и без труда подыграл мне. Я ему очень благодарен за это… Куда труднее было понять моего героя, залезть к нему в голову. Я спросил самого себя: «Как бы в этой ситуации повел себя обычный пират?» Нужно было почувствовать, насколько отчаянно он хочет захватить этот корабль, несмотря на малые шансы на успех; насколько он жаждет получить вожделенный джек-пот, который бы оправдывал невероятный риск, и ретироваться невредимым. Все мы вжились в образы пиратов, и когда пришло время снимать, мы были готовы. Съемки были не простыми, но с другой стороны подобный опыт для всех нас оказался бесценным».Немногословного Элми, который управляет лодкой, сыграл Махат М. Али. Он родился в Сомали, вырос в Кении, а в школьные годы провел в Миннесоте. «Я думаю, Пол сомневался, выдержим ли мы физическую нагрузку, – говорит Али. – Он отлично понимал, что наши роли сложны не только в эмоциональном плане. Это должно было быть весьма утомительно, когда после съемочной смены едва хватает сил доползти до койки. Готовы ли мы были к этому? Конечно, готовы. Хотя Пол оказался прав, работа было очень трудной. Но оно того стоило».Семнадцатилетний Баркхад Абдирахман родился в Кении в семье сомалийцев. Он сыграл роль Билала, самого юного члена пиратской шайки. О своем персонаже Абдирахман говорит: «Это человек, умеющий выполнять команды; я думаю, он ведет себя так, как вел бы любой подросток, оказавшийся на войне». Реалистичный режиссерский стиль Гринграсса позволил актеру пережить на себе всю напряженность описываемой ситуации. «Пол генерировал невероятное количество энергии, – вспоминает он. – С его помощью мы действительно пережили все, что произошло в 2009 году. Мне кажется, Билал сам не ожидал, что события приобретут такой оборот. Он захвачен врасплох и ошарашен; он ощущает чудовищное давление обстоятельств. А ведь это – всего лишь подросток. Он совершенно не подготовлен к тому, чтобы справиться с подобной ситуацией».Все четверо актеров прошли интенсивный курс тренировок на Мальте и были вынуждены соблюдать очень строгий, едва ли не спартанский режим. Координатор трюков Роб Инч организовал для них некое подобие специального тренировочного лагеря. «Им нужно было научиться драться, обращаться с огнестрельным оружием, управлять лодками, поднимать лестницы, крепко держаться на ногах в качку и так далее, – объясняет Инч. – Мы хотели сделать из них настоящих морских волков». «Тренировки были очень изнуряющими, – признается Абди. – Так что когда я карабкался на борт торгового судна, единственное, о чем я думал – о той четверке, которая училась делать то же самое. Эти тренировки нас сроднили. Мне, как сомалийцу, это было очень важно. Я бы не смог почувствовать себя Мусой, если бы не наши многочисленные упражнения, которые организовал Пол. И я убежден в том, что это отразилось и на всех прочих сценах, в которых я снялся в этом фильме».Насколько бы ни были сложны тренировки, которыми актеров готовили к съемкам захвата Alabama и сценам на корабле, самыми сложными для них стали съемки на спасательной шлюпке. «Я видел фотографии спасательного бота и документальный фильм National Geographic о захвате судна, но не представлял себе, что чувствует человек, оказавшийся в ботике, – говорит Абди. – Там очень тесно и душно. Внутри лодка пропахла морской водой, было очень влажно и жарко. В таких ботиках не предусмотрена вентиляция. Ничего удивительного в том, что у всех нас разыгралась нешуточная морская болезнь, особенно в первые несколько дней. В таких условиях было очень трудно сконцентрироваться. Не представляю, как можно было находиться в такой лодке 24 часа в сутки на протяжении пяти дней. Однако именно столько времени в ней провели пираты и Филлипс в реальности».СМИ довольно подробно рассказали о том, как капитана Филлипса спасли бойцы морского спецназа. Однако мало кто знает о том, что произошло на борту Maersk Alabama, когда Филлипс всеми средствами пытался перехитрить пиратов и вернуть контроль над кораблем. Главными героями этой части истории стали сам Филлипс и двадцать человек экипажа судна. Роль Шейна Мерфи, первого помощника капитана сыграл Майкл Чернус. О съемках на борту Alabama актер говорит: «Мы выходили из порта и оставались в открытом море на протяжении 12-14 часов. В таких условиях мы довольно быстро познакомились и очень хорошо узнали друг друга. Мы стали настоящей командой и даже начали общаться, как моряки. Это помогло нам взаимодействовать на площадке во время съемок. Не представлял, что съемочная группа может быть настолько сплоченной. Мы работали на судне Alexander, которое на время было снято с торговых маршрутов. На нем мы познакомились с моряками компании Maersk, у каждого из которых за плечами многолетний стаж работы. У нас были свои реальные прототипы из числа членов экипажа корабля. Скажем, я мог запросто подойти к первому помощнику капитана и спросить о том, как бы он повел себя в определенной ситуации. Это дало нам возможность в кратчайшие сроки перенять опыт, который моряки накапливали годами».Дэвид Уоршофски сыграл роль старшего механика Майка Перри, еще одного ветерана из команды капитана Филлипса. Со своего рабочего места в машинном отделении Перри пытался отследить перемещение пиратов по кораблю и саботировать их попытки взять контроль над судном.Кори Джонсон снимался в трех фильмах Гринграсса. Ему досталась роль второго помощника Кена Куинна, который остался на мостике вместе с Филлипсом. Актер вспоминает, что Гринграсс дал ему ценный совет насчет сцены, в которой пираты захватывают мостик. Режиссер порекомендовал ему не геройствовать, а вести себя естественно. «Проявление страха еще не есть доказательство трусости, – объясняет Джонсон. – Капитан Филлипс сказал своей команде: «Сохраните чувство собственного достоинства», чтобы его коллеги не теряли самообладания и способности мыслить здраво. Для меня именно в этом кроется суть храбрости. Мой герой чувствует себя ответственным за остальных членов команды, то же самое чувствовали и они. Никто не ударился в историку и не начал просить о пощаде. Все старались сосредоточиться и продолжали делать свое дело в надежде на то, что ситуация разрешится без кровопролития».Когда пираты забирают Филлипса с собой на спасательный ботик, американское правительство, наконец, решает отреагировать. Корабль Bainbridge под командованием капитана Фрэнка Кастеллано направляется в Индийский океан, чтобы выследить пиратов. Задача капитана – вступить в переговоры и попытаться разрешить конфликт мирным путем. А если этот план провалится, то хотя бы выиграть время до подхода Морских Котиков. «О Кастеллано вы не услышали бы в сводке новостей, – говорит актер Юл Васкез, сыгравший капитана корабля Bainbridge. – Главными героями репортажей были капитан Филлипс и отряд Морских Котиков. Но роль Кастеллано в этой истории также была немаловажной. Он первым отреагировал на события и чувствовал ответственность за освобождение заложника путем переговоров». Кастеллано понимал, что если его действия накалят обстановку, пираты могу запаниковать и навредить капитану Филлипсу. Вместе с тем он получил прямой приказ не дать лодке добраться до берега Сомали, а это можно было реализовать лишь одним способом – агрессивно блокируя путь к берегу массивным корпусом боевого судна. Столкнувшись с подобной дилеммой, капитану Кастеллано пришлось прибегать к различным уловкам и хитростям. Он наладил связь с пиратами, кормил их, выполнял их требования и пытался по мере сил умиротворить их, чтобы сохранить контроль над ситуацией. «Для Пола было очень важно показать, насколько тяжелым был груз ответственности, свалившийся на плечи моего героя, – говорит Васкез. – Он изо всех сил пытался, что называется, «сохранить овец и накормить волков». И у него это довольно неплохо получалось, пока пираты не оставили ему пространства для дальнейших маневров. Пол хотел, чтобы напряжение читалось в моей мимике и в моем взгляде – во взгляде парня, который отчаянно пытается сбросить с себя бремя ответственности, но сбросить, до конца выполнив свой долг».В фильме большая часть экипажа, работавшая Васкезом в роли Кастеллано на БИПе , состояла из действительных офицеров и моряков, проходивших службу на борту судна Truxtun, прототипом которого стал Bainbridge. В группу также входило двое моряков, которые проходили службу на борту Bainbridge во время описываемых событий в 2009 году.Немалую роль в истории сыграли, конечно, упоминавшиеся ранее Морские Котики – элитное подразделение морского спецназа. Роль лидера группы, доставшаяся актеру Максу Мартини, была весьма трудной, особенно учитывая то, что Пол хотел видеть под командованием актеров настоящих оперативников. «Как я уже говорил, мы хотели, чтобы фильм получился настолько правдоподобным, насколько только было возможно, – говорит режиссер. – Я убежден, что зрители всегда заметят, если что-то не будет вписываться в общую канву. Они могут не понять, что именно их насторожило, но, как говорится, «осадочек останется». Настоящие Морские Котики, как и съемки в открытом море, сделали свое дело. В аутентичности их «актерской игры» не усомнится никто».Гражданский консультант корпуса Морских Котиков Эрик Кейси договорился с десятью бывшими спецназовцами, которые приняли участие в еще одной «операции». «Выправку и навыки настоящих Котиков невозможно сымитировать без усиленных тренировок, – убежден Кейси. – В них есть внутренний стержень, какая-то гордость, которую они по праву заслужили, выполняя труднейшие и опаснейшие миссии. Такому не научишь».Фильмы Гринграсса славятся своим реализмом и напряженностью. В фильме КАПИТАН ФИЛЛИПС за реализацию визуальной составляющей этих двух факторов отвечал британский оператор Бэрри Экройд. Он уже не в первый раз работал с Гринграссом – вместе они снимали фильмы ПОТЕРЯННЫЙ РЕЙС и НЕ БРАТЬ ЖИВЫМ. Оператор может по праву гордиться фильмом режиссера Кэтрин Бигелоу ПОВЕЛИТЕЛЬ БУРИ, за который оператор был номинирован на премию «Оскар»®.Экройд, как и Гринграсс, начинал свою карьеру с документалистики. Режиссер и оператор сходятся во мнении, что в реалистичных съемках есть свои неоспоримые преимущества, которые с успехом реализуются и на съемочных площадках игровых фильмов. «В игровом кино ты можешь делать куда больше дублей, у тебя больше шансов получить идеальную сцену или, по крайней мере, выбрать лучший из отснятых дублей, – объясняет Экройд. – Работая над документальным фильмом, приходится самому себе постоянно напоминать, сколь ценна каждая секунда и сколь важен каждый кадр. Нередко приходится повторять себе, что этот кадр не подразумевает дублей, или что он может стать самым важным во всем фильме. Можете себе представить, как сложно сохранить сосредоточенность, если на километрах пленки таких моментов не один, не два и даже не десять, а намного больше. Затем лучшие кадры (из тех, которые получилось снять несколько раз) передаешь монтажеру, а он собирает из них фильм».Гринграсс соглашается с коллегой, отмечая, что стиль работы оператора отлично подходил для этого фильма. «Невозможно потерять инстинкт на важные, реалистичные моменты, – считает режиссер. – Мы много работали с актерами, убеждая их в том, чтобы они не следовали сценарию слово в слово. Сценарий, конечно же, важен. Но мы также хотели, чтобы актеры импровизировали в зависимости от ситуации, учитывая мотивы их героев в каждой конкретной сцене. Когда же актеры оказывались перед камерой и начинали играть, нам оставалось только жадно ловить эти моменты – взгляды, жесты, слова».Продюсер Дэна Брунетти говорит, что стиль работы Экройда не только идеально подходил режиссерскому стилю Гринграсса, но и отлично сочетался с самим фильмом, учитывая локации съемок. «Пол и Бэрри работали очень быстро, ловя каждый момент, – вспоминает она. – Много сцен снималось с плеча, штативных съемок было на порядок меньше. Мне кажется, история о захвате заложника должна рассказываться именно в этом ракурсе. Кроме того, оператору было намного удобней работать на корабле. Все коридоры и лестницы Alabama были невероятно узкими. Бэрри взваливал камеру на плечо и спешил следом за бегущими актерами, крутя камерой во все стороны. Спасательный ботик был еще более тесным, поэтому там главной задачей Бэрри был поиск выгодных ракурсов для передачи напряженной атмосферы».Гринграсс добавляет, что снимать на подобных локациях было сложно как технически, так и физически. От Экройда требовалась изрядная гибкость. «Мы с Бэрри много обсуждали то, как мы будем выстраивать образ капитана Филлипса, – рассказывает режиссер. – Герой должен был полностью раскрыть свой сложный характер. По мере развития сюжета мы перемещались во все более и более тесные помещения. Запечатлеть такие локации живыми и интересными очень не просто. Бэрри приходилось работать в нечеловеческих, немыслимых позах. Не думаю, что ему удалось бы снять и половину сцен, если бы он не увлекался йогой».Фильм снимался на две, а в некоторых случаях и на три камеры. Когда снимались сцены на корабле, одну из камер Экройд держал на плече. Второй оператор Космо Кэмпбелл вооружался камерой, установленную на специальный укороченный Steadicam. Приспособление позволяло ему без лишних сложностей протискиваться в двери отсеков и снимать в тесных помещениях. Гринграсс и Экройд меньше всего хотели как бы то ни было стеснять актеров, следуя за ними по пятам с переносной камерой. Зачастую это означало, что актеры поднимались или спускались по лестницам, вбегали или выбегали из кают, а вся закадровая команда спешила следом. Экройд отмечает, что подобный стиль работы дает актерам определенное чувство свободы. «Мы настоятельно просили актеров не работать на камеру, и в их движениях появлялась раскрепощенность и легкость. Даже в тесных условиях спасательного бота мы не забывали предупредить: «Двигайтесь по своему усмотрению, а мы как-нибудь попробуем не отстать». Конечно, для нас это было сопряжено с определенными трудностями, но с другой стороны актеры могли полностью раскрыть характеры своих героев. В конечном итоге актеры уже сами влияли на стиль съемки, «оживляя» камеру. Если в кадре происходило что-то увлекательное, камера была «увлечена». Если сцена была грустной, то камера «печалилась». В этом фильме даже съемочный процесс передавал эмоции героев самым удивительным и невероятным образом».На съемках фильма "Потерянный рейс" Гринграсс и Экройд экспериментировали с различными технологиями, пытаясь нивелировать присутствие камеры на съемочной площадке – как для актеров, занятых в сценах, так и для зрителей, смотревших фильм в кинотеатре. На съемках фильма они лишь усилили этот эффект. «Мы с Полом чувствовали, что если у нас получится осуществить задуманное, наше присутствие вообще не будет ощущаться актерами, – отмечает Экройд. – Мы старались сделать камеру неким сторонним наблюдателем, настолько объективным, насколько только возможно. В то же время мы не снимали документальный фильм. Просто игровая картина стала гипер-реалистичной. Зрители смогут увидеть одну и ту же ситуацию под разными углами, смогут понять, почему и как герои принимают те или иные решения. В каждом кадре для нас ключевое значение играл человеческий фактор». Хэнкс говорит, что его вдохновляла аутентичность проекта и стиль работы Гринграсса и Экройда. По словам актера, это был один из самых ценных уроков, которые он получил в своей карьере. «Помню, однажды я задал Полу вопрос: «А где камера?», потому что ни разу ее не заметил, – улыбается Хэнкс. – Оператор старался запечатлеть естественные эмоции реальных людей в определенной ситуации. Мне кажется, что именно стремление Пола снять сиюминутное состояние позволило раскрыть историю полностью».Экройд пытался по максимуму использовать натуральное освещение. «Я всегда отдаю предпочтение естественному свету, потому что можно снимать на 360°, – объясняет он. – Необходимость переставлять свет после каждого отснятого кадра можно сравнить со смирительной рубашкой, которую надевают на оператора. Вместо этого мы очень тщательно планировали наш съемочный день, снимая сцены в соответствии с положением солнца. У нас было некий минимальный фарватер для морских маневров, которым мы пользовались по полной программе. Мы могли изменить курс и развернуть корабль так, чтобы поймать солнце с нужной нам стороны. Куда именно идет судно, для нас было не столь важно. Это можно назвать «операторским лавированием». Первый помощник режиссера Крис Каррерас стал нашим лоцманом, прокладывая курс корабля. От него можно было услышать команды типа «Поворот на пять градусов влево» – так мы ловили свет, чтобы солнце практически не двигалось. На суше мы тоже иногда прибегаем к таким уловкам. Но раз уж мы оказались в открытом море, грешно было не воспользоваться подвижностью корабля. И Крис на этом собаку съел».На ранних стадиях подготовительного периода Экройд решил снимать фильм на 35-миллиметровую пленку. Основной камерой была выбрана Aaton Penelope, которую особенно ценят любители снимать с плеча и документалисты. Камера Aaton позволяла Экройду без труда перемещаться по узким корабельным коридорам и лестницам. «Снимая на цифру, ты лишь пытаешься получить наилучшую интерпретацию реального изображения, – считает Экройд. – Нам приходилось работать в весьма недружелюбных условиях. Камеру закрепляли на кране во время съемки пиратских лодок, нередко нас обдавало солеными брызгами с головы до ног. Электронное оборудование просто не выдержало бы таких испытаний. На пленку кино снимают вот уже более ста лет. Прелесть этой классической технологии в ее простоте. Именно поэтому автомобили по-прежнему оснащаются двигателем внутреннего сгорания, изобретенным почти 150 лет назад – это работает!»Сцены с участием сомалийских пиратов Экройд предпочел снимать на 16-миллиметровую камеру. «Я подумал, что зернистость и текстура 16-миллиметровой пленки будут очень уместны для этих сцен, – объясняет оператор. – И это – одна из причин. Но главное, почему я решил снимать в этом формате – я мог использовать 12-кратное масштабирование. Я без труда фиксировал широкоугольные кадры со всеми четырьмя пиратами в одной лодке; мог снять их всех сразу или сделать акцент на ком-то одном из них. А затем я мог перевести камеру, включить масштабирование и поймать в объектив капитана Филлипса, стоящего на мостике с биноклем в руках. Мог показать, как кто-то бежит по палубе. Затем я связывал эти два, казалось бы, независимых кадра очень плавным переходом».Отдельно стоит упомянуть о такой уникальной «локации», как тесная спасательная шлюпка, в которой капитан Филлипс остается наедине со своими четырьмя захватчиками. Для съемок было изготовлено несколько точных копий 8-метрового спасательного бота с корабля Alabama, каждая из которых была одинаково неудобна. «Эти спасательные ботики очень тяжелые и неповоротливы, как тюлени, – говорит координатор морских съемок Даниэль Фрэни Мэлоун. – Их курс невозможно ни рассчитать, ни предсказать. И кроме всего прочего, в них дьявольски трудно снимать». Гринграсс и Экройд в один голос заявляют, что съемки в спасательной шлюпке были одними из самых сложных за всю их карьеру. «Внутри невероятно тесно, – говорит режиссер. – Очень жарко и тошнотворно. Кажется, что днище двигается во всех мыслимых плоскостях. Нам приходилось через определенные промежутки времени вытаскивать оттуда людей, чтобы они не потеряли сознание».Как и многие другие, сцены в шлюпке снимал сам Экройд, бросаясь, что называется, на амбразуру. Но он не боялся трудностей, напротив, могло показаться, что он получает от них наслаждение. «Если трудно, значит, ты еще жив! – оптимистично заявляет он. – Это убеждение позволяет спокойно переносить все физические тяготы, включая боль. Я люблю борьбу, или, скорее, люблю ощущение борьбы. Если работать просто, у меня появляется навязчивая идея, что мы не достигаем того, чего могли бы достичь. Если нет «терний», я не чувствую эмоционального удовлетворения». «Бэрри не занимать выдержки и мужества, – утверждает Гринграсс. – У него не прекращались приступы морской болезни, но по фильму этого не скажешь. Не возьму в толк, как у него получалось держать камеру так ровно и поворачивать ее так плавно, в его-то состоянии».Следует отдать должное еще одному специалисту, который работал над визуальным рядом фильма – художнику-постановщику Полу Кирби, который работал с Гринграссом и Экройдом на съемках картины "Не брать живым". «Работа Пола Кирби в этом фильме должна была оставаться «невидимой», – говорит Грегори Гудман. – Актеры должны были играть в условиях, максимально приближенных к реальным. Однако именно «невидимый» стиль работы для художника оказывается самым сложным. Пытливый зритель сможет распознать бутафорию, даже не прикасаясь к ней. Между тем, режиссер ставил достаточно сложные задачи. В частности, художнику нужно было найти, спроектировать и построить настоящую сомалийскую деревню, которая появляется в начале фильма. Эта деревня, как и многие другие «аутентичные» локации, появились усилиями Пола Кирби».Гринграсс поставил перед Кирби творческую задачу – спроектировать четыре разных мира: сомалийскую деревню, контейнеровоз, спасательный бот и боевой корабль. «Проектируя локации, я хотел, чтобы в них сходились реальный и вымышленный миры, – говорит художник. – В начале фильма съемки достаточно масштабные – громадный контейнеровоз, возвышающийся в открытом море, словно дзот в чистом поле. Ближе к финалу размах сокращается едва не до микросъемки – мы видим глаза Тома Хэнкса, герой которого почти уверен, что его жизнь прервется на досках 8-метрового спасательного ботика. Мы хотели, чтобы зрители восприняли фильм, как способ заглянуть в душу капитана Филлипса. Возможно, сразу они этого не поймут, но обязательно почувствуют и запомнят, по крайней мере, на весь оставшийся день. Хотя я надеюсь, что фильм западет им в сердце не более долгий срок».Еще одним испытанием для Кирби стал дизайн рыбацких лодок, на которых пираты штурмуют борта Alabama. «Лодки должны были выглядеть простенько, но добротно – они должны были без проблем выдерживать удары волн и быть безопасными для актеров», – объясняет художник. Кирби и группа каскадеров оборудовала днища лодок специальными страховочными канатами и фиксаторами для ног, чтобы актеры увереннее себя чувствовали во время качки. Кроме того, художник решил заострить носы лодок, чтобы усилить растущее напряжение. «Мы хотели, чтобы даже пиратские лодки выглядели, как грозное оружие, разрезающее водную гладь, словно ножом», – добавляет он.Гардеробами актеров занимался Марк Бриджес, получивший премию «Оскар»® за фильм "Артист". Ему пришлось провести нешуточное расследование, и не только в области пиратства, но и в области сомалийского и американского мореплавания в целом. Он хотел, чтобы и костюмы героев соответствовали стремлению Гринграсса к максимальной реалистичности.В сомалийской деревеньке Эиль, которая появляется на экране в начале фильма, проживают преимущественно рыбаки. Мужчины там носят закатанные выше колен штаны и особые сандалии. Бриджес и его команда приготовили по дюжине комплектов одежды для каждого из пиратов. «Нам потребовался месяц на то, чтобы измочалить сандалии, шорты, рубашки и жилетки – довести их до описываемого в сценарии состояния», – рассказывает он. Во время съемок Бриджес со своими коллегами внимательно следил за состоянием пиратского гардероба, чтобы плоды их работ в буквальном смысле не смыло за борт. «Мы явно недооценили мощь морской воды, – объясняет Бриджес. – Она вымыла практически всю грязь и вывела даже те пятна, которые, как нам казалось, мы посадили навечно. Одежда чистилась прямо на глазах. К концу съемочной смены я мог взглянуть на костюм, и был вынужден признать: «Да, она вылиняла. Несите ее обратно в мастерскую». После съемок на Мальте (в пиратской деревушке) мы оставили нетронутыми четыре костюма каждого из пиратов. Впоследствии мы использовали их как образцы, под цвет и степень изношенности которых подгоняли выцветавшие и рвавшиеся «рабочие» наряды флибустьеров». «Работу над униформой сотрудников Maersk мы начали с беседы с Ричардом Филлипсом и другими моряками компании, – продолжает дизайнер костюмов. – Нам было важно не только то, что Филлипс носил на борту судна, но и то, в чем он был в аэропорту». В сцене, в которой капитан принимает командование судном Alabama, капитан одет в форму, точь-в-точь такую, вплоть до знаков различия, какая была на Филлипсе в тот злополучный день. Исследование униформы экипажа Alabama показал, что за четыре года произошли серьезные изменения. В 2009 году вся униформа была сделана из чистого хлопка, в технологию пошива современных костюмов была добавлена полиэстеровая ткань, куда более выносливая, чем обычный хлопок. «Нам повезло – в компании Maersk остались некоторые запасы старой униформы, – говорит Бриджес. – Комбинезоны, сделанные из чистого хлопка, неплохо рвались. Мы без труда состарили их искусственным способом».Пол Гринграсс давно работает с американским монтажером и продюсером Кристофером Раусом, получившим премию «Оскар»® за монтаж боевика "Ультиматум Борна". Раус начал работать над фильмом задолго до того, как появился первый отснятый материал. Гринграсс на тот момент как раз обсуждал с Билли Рэем нюансы сценария. «Мы с Полом работали над сценарием и на съемках фильма больше времени, чем на любом другом проекте, – говорит Раус. – По мере написания сценария мы постоянно встречались и обсуждали различные детали. Фактически мы обговорили каждую сцену фильма с начала и до конца. Для динамичных сцен мы нарисовали раскадровки и подготовили превизуализации, чтобы Пол наглядно представлял, что в конечно итоге он увидит на экране». «Продумывая экшн-сцены, мы просчитывали не только то, как герои должны двигаться, – продолжает монтажер. – Для нас было очень важно, как сцена повлияет на развитие истории и всех персонажей. Мы никогда не теряли из виду важнейших деталей: кто наши герои, что каждый из них делает, как развиваются события и какие препятствия возникают на пути каждого из них. Когда Пол приступил к самим съемкам, у него не осталось нерешенных вопросов. Тщательное планирование на стадии подготовительного периода позволило решить массу проблем задолго до того, как прозвучала первая команда «Мотор!»». В качестве примера монтажер описывает первую часть фильма, в которой показываются миры Филлипса и Мусы. Гринграссу было очень важно показать, насколько переплетаются истории главных героев. «События фильма наглядно показывают, что и тот, и другой находятся во власти обстоятельств, – объясняет Раус. – Нам нужно было соблюсти требуемый баланс в характерах главных героев. Мы с Полом и Билли довольно долго старались найти этот баланс и выдержать его на всем протяжении фильма». Сценарист Билли Рэй добавляет: «Было очень важно показать, что злодей из Мусы получается карикатурный, несмотря на явную агрессию и потенциальную опасность. Пол постоянно пытался продемонстрировать, что и террорист в этой ситуации весьма уязвим».О путешествии истории со страниц сценария на съемочную площадку, а затем – в монтажную Гринграсс говорит: «Билли расставил все приоритеты, которые были важны для фильма: персонажей, повествование, ощущение реальности. Он ухватил самую суть всех нюансов. Но в определенный момент работа над сценарием закончилась, и нам нужно было выходить в открытое море и начинать снимать. Съемки на настоящем корабле, воспроизведение событий с максимальной доступной нам правдоподобностью придали фильму ощущение сиюминутности, к которой мы не могли, да и не должны были готовиться. Мне нравилось снимать материал, что называется, «на лету». Только так можно было поймать какие-то незапланированные моменты. Именно благодаря этим моментам зритель поверит в то, что история произошла в реальности».«Это не просто фильм, – добавляет режиссер. – Ему предшествовали некие реальные события. Это делает картину настолько захватывающей. Отснятый материал попадал в руки Криса, который придавал фильму темп, балансировал различные точки зрения, акцентировал внимание на Филлипсе, как на главном герое… Крис создал шаблон, в который гармонично вписались все собранные нами кусочки паззла. Взаимосвязь между сценарием, съемками и монтажом – в этом отчасти и состоит пресловутая «магия кино»».Раус работал с Гринграссом над фильмами "Потерянный рейс", "Не брать живым" и над картинами про Борна. Со временем монтажер начал на интуитивном уровне понимать то, как режиссер управляет камерой, и знал, как придать будущей картине требуемый ритм, который сыграл немаловажную роль в общей архитектуре фильма. «Стиль работы Пола и Бэрри поразительным образом насыщают сцену неподдельными эмоциями, – объясняет Раус. – Подвижная камера создает необходимое напряжение, увеличивает динамику экшен-сцен и помогает Полу работать с актерами. Многие импровизации, попавшие на пленку, стали далеко не лишними при финальном монтаже. Со своей колокольни я вижу в подобной подвижности камеры своеобразную ритмику сцены, попытку почувствовать и материализовать энергетику действия. Это словно визуальная поэзия – в каждом стихотворении есть свой темп и рифма. Мы с Полом практически не обсуждали технологию монтажа. Если уж я зацепился за историю, персонажей и общую тему, дальше работа идет, как по маслу».В монтажной Раус и Гринграсс смогли подлить масла в огонь и без того бушующих на экране страстей, несмотря на то, что большая часть событий в фильме происходит в весьма замкнутых пространствах. «По сути, напряжение прослеживается во всем, – говорит Раус. – Включая мощь боевого корабля, нависающего над утлой лодчонкой посреди океана. Мы довольно долго бились над этой сценой и на страницах сценария, и в монтажной. Особенно захватывает кульминация в финале фильма, в которой снайперы нейтрализуют пиратов. Над ней мы работали несколько месяцев». «В финале накал эмоций достигает своего апогея, – описывает Раус более подробно сцену спасения. – Лодка кренится от удара волны, поднятой винтами боевого судна; Филлипс и пираты на грани нервного срыва. В то же время командир Морских Котиков пытается обеспечить снайперам прямую видимость целей и договориться с Нэйджи о том, чтобы Bainbridge подтянул шлюпку поближе. В момент эмоционального крещендо Филлипс смиряется с тем, что настал его смертный час. Капитан решает написать своим близким несколько прощальных слов». «Это была чрезвычайно трудная сцена, потому что нам пришлось связать несколько ниточек повествования воедино, – продолжает монтажер. – Мы скрупулезно выстраивали весь фильм только ради этого момента. Немудрено, что нам хотелось представить эту сцену в самом выгодном, захватывающем свете. При этом не должна была потеряться глубокая и полная нюансов общая тема, которая зловещей тенью нависала над всеми участниками событий». «Пол хотел увидеть в этой сцене отчаяние Филлипса, – добавляет Раус. – Письмо стало самым выгодным способом продемонстрировать пик эмоционального напряжения героя. Моя задача состояла в том, чтобы удерживать Филлипса в центре событий, акцентируя внимание зрителей на каждом телодвижении Тома (осознание, что шлюпка того и гляди окажется в поле зрения снайперов; взгляд на ручку; решение написать письмо; быстрый взгляд на Нэйджи; берет ручку; ищет бумагу). В то же время мне приходилось разбавлять эту сцену кадрами того, кто происходило вне лодки – командир Морских Котиков наблюдает за тем, как снайперы занимают позиции на корме Bainbridge; Нэйджи спорит с Элми и с командиром спецназовцев; Билал понимает – Филлипс взялся за письмо неспроста». «В этот момент очень важно было показать масштаб маневров боевых кораблей, – отмечает монтажер. – Особенно то, как эти маневры повлияли на персонажей, и в частности на Филлипса. Капитан понимает, что ВМФ берет контроль над ситуацией и решает написать прощальную записку. Зрители также станут свидетелями того, как командир Морских Котиков перехитрил Нэйджи и сумел сблизиться со спасательной шлюпкой на расстояние выстрела. В результате именно благодаря этой хитрости конфликт удалось разрешить.Усилить эффект напряжения я решил хитрым способом – чередованием разных кадров: Нэйджи соглашается на предложение командира спецназа; Филлипс находит ручку и бумагу; буксирный канат начинает наматываться на валик. При этом мы никогда не забывали о балансе сил. Соблюсти его было очень не просто, но нам это, кажется, удалось. Мы смогли натянуть струну событий до критического предела, не оборвав важной связи с драматическим происшествием, предшествовавшим финальной сцене». Постепенно раскрывая сюжет, событие за событием, Гринграсс чувствовал, что работает с Раусом на одной волне. «Крис отлично справился с этим нелегким делом, – признается режиссер. – То, как он сгустил краски и раскрыл характеры наших героев, можно назвать исключительной по качеству работой монтажера». Рауса, как и всех остальных членов съемочной группы, вдохновляла способность режиссера делать акцент на важных моментах. Гринграсс буквально чувствовал нюансы, способные повернуть сюжет в иное русло; не страшился реалистичности масштабных съемок; кроме того, у него был поистине бесценный опыт в области кинематографических триллеров. Все это вкупе позволило создать уникальный и захватывающий фильм, который займет свое заслуженное место в послужном списке режиссера. «Пол обладает невероятной способностью передавать тончайшие особенности характеров персонажей, – резюмирует монтажер и сопродюсер фильма. – Мне кажется, что это качества – часть характера самого Пола. Оно зародилось в его литературном прошлом и окрепло, когда он работал журналистом. У него исключительное чутье на драматические события и очень доброе сердце. Все эти качества нашли отражение в картине. Наша задача состояла лишь в том, чтобы помочь ему реализовать задуманное». 
![[4k] Капитан Филлипс](https://thumbs.dfs.ivi.ru/storage4/contents/d/4/36692be334b12142aeb1620430481f.jpg/1280x720/?q=85)
Отзывы