Фильм Последний отчет (на немецком с русскими субтитрами)

Эпиграф. Настоящих чудовищ так мало, что их можно вообще не бояться. Гораздо страшнее самые обычные люди, готовые им подчиняться и действовать, не задавая лишних вопросов.

За кадром старческий голос исполняет песню на немецком языке: наточим наши нож, наточим их поострее о мостовую, чтобы потом поглубже воткнуть их в еврейское брюхо. В детстве мы спокойно пели такие песни. Разве это не ужасно?

Вступительные титры: преступниками не рождаются, ими становятся. В 2008 году режиссер-документалист Люк Холланд взял для создания своего фильма множество интервью у тех немцев, которые жили во времена нацизма и были свидетелями и пассивными соучастниками массового истребления евреев и других узников концлагерей.

Бывший военный летчик рассказывает: я неоднократно пролетал на своем самолете над Бухенвальдом. Мы специально летали там пониже, чтобы рассмотреть этот лагерь. Мы постоянно задавали вопрос: что же там внутри происходит?

Ворота концентрационного лагеря Бухенвальд. Над ними надпись Jedem das seine (каждому свое).

Летчик продолжает: там творилось такое, во что просто невозможно поверить. Я был в увольнительной, встретился с шурином. Тот мне рассказал, что видел, как немцы из различных воинских частей расстреливали евреев в большой яме, а потом закапывали их тела. Он мне фотографии показывал. И тогда я его спросил: неужели это – Германия?

На экране демонстрируется фотография, на которой изображен такой расстрел.

Небольшой немецкий городок. Холланд в архиве изучает дело одного бывшего нациста (Карл Холландер). Там написано, что он был награжден Орденом крови. Тут же листок, на котором от руки написаны воспоминания Холландера.

Меня приняли в штурмовой отряд СС в 1936 году. В январе 1940 года меня направили в офицерскую школу лагеря Дахау. Я неплохо сдал вступительные экзамены. После окончания школы я был повышен до звания гауптшарфюрера СС.

Холланд показывает эти записки дочери Холландера. Та говорит, что не знала о том, что ее отец был в Дахау. Нас так воспитывали: дети говорят только тогда, когда их о чем-то спрашивают.

Холланд разговаривает с самим Холландом. Что такое Орден крови? Холландер: так называлась медаль, которую давали за участие в пивном путче 1923 года. Но ведь вам было тогда всего девять лет. Когда вы принесли клятву верности делу нацизма? В 1935 году.

Следующий собеседник Холланда, Отто Душеляйт, вспоминает о том, что, когда Гитлер был у власти, то по всей Германии можно было слышать церковные колокола. Он говорит, что его родители на выборах 1932 года голосовали за Гитлера. Их к этому вынудили инфляция и безработица, царившие в стране в то время. Мой старший брат Карл был в 1932 году уже абсолютно убежденным нацистом, хотя ему было всего лишь 11 лет. Я помню, как он показал матери свой кастет с шипами и сказал: сегодня мы разнесем штаб-квартиру коммунистов. На экране фотография того времени. Висит баннер с надписью: немцы, не покупайте у евреев! Мой брат ходил по городу и фотографировал тех немцев, которые заходили в еврейские магазины. А потом эти фотографии выставлялись у здания городской администрации.

Клаус Кляйнау. Фотография сделана в Берлине в 1922 году. Служил в войсках СС. Моя мать поддерживала идеи нацизма, она была членом Фрауеншафт. По воскресеньям мой отец надевал форму, и мы шли гулять. Мать была очень недовольна тем, что у женщин формы не было. Но отец предлагал ей надевать значок Фрауеншафт, чтобы все видели: мы поддерживаем нацистскую идеологию. Когда мне было 15 – 16 лет, я вошел в состав отдела связи. Нас там обучали на радистов. Нашего командира призвали в армию, и я неожиданно стал одним из руководителей Гитлерюгенда. Однако меня считали слишком женственным для такой роли. Мы занимались боксом, и нам было запрещено прекращать бой до тех пор, пока у кого-нибудь не покажется кровь. В конце недели командир подозвал меня и сказал, что я не гожусь на роль одного из вождей Гитлерюгенда. Ты для этого чересчур уж мягкий.

Для девочек существовала такая организация, как Союз немецких девочек. Вспоминают женщины, которые в детстве входили в состав такой организации. У нас была форма: синяя юбка и белая блузка. И галстук (такой треугольный платок) с кожаной заколкой. По вечерам мы собирались и проводили обсуждения, говорили о нацизме, о фюрере, иногда говорили про «Майн кампф», книге, написанной Адольфом Гитлером. Мы не поддерживали партию, но нам нравилось носить форму. Мы любили ходить на различные марши, петь песни. Это было так здорово, петь песни, которые помнишь до сих пор.

Интервьюируемые Холландом пожилые люди исполняют нацистские песни, которые они распевали в детстве и юности: сомкнем ряды, поднимем флаг; СА марширует уверенным спокойным шагом.

Карл-Хайнц Липок, служил в отряде Мертвая голова. Я хотел участвовать, но мой отец был против. Наконец, мне разрешили. Это было в 1933 году. На день рождения мне вручили коричневую рубашку и черные брюки. Это было Штендале, куда мы поехали навестить моих бабушку и дедушку. Они купили эту форму для меня в еврейском магазине. Нам нравилось то, что мы делали. А когда я вступил в Гитлерюгенд (мне исполнилось 14 лет), участие стало обязательным.

Один из собеседников рассказывает, как в его городе была сожжена синагога. Рядом с синагогой стояли пожарные, но они не предпринимали ничего для тушения пожара, а только следили, чтобы огонь не перекинулся на соседние здания. Мне было безразлично, что синагога сгорела. Я не сочувствовал евреям. Холланд: но ведь это было преступлением? Напрашивается ответ «да». Мне-то было все равно, но если посмотреть на проблему с чисто юридической точки зрения – то это действительно можно считать преступлением. Ведь это было уничтожение чужой собственности. А тот, кто уничтожает чужое, совершает преступление. Однако тогда я так не считал. Документальные кадры: взрыв синагоги в гитлеровской Германии. Титры: Хрустальной ночью с 9 на 10 ноября 1938 года в Германии было уничтожено около 1400 синагог и мест поклонения, было уничтожено около 7000 зданий и кладбищ, принадлежащих евреям. В тюрьмы было брошено 30 000 человек. Это вызвало массовый отъезд евреев из Германии.

Генрих Шульце. В детстве он проживал в Нижней Саксонии, неподалеку от концентрационного лагеря Берген-Бельзен. Шульце показывает Холланду сеновал на их старой семейной ферме. Там во время войны скрывались сбежавшие из лагеря узники. Они постоянно выпрашивали у фермеров еду. Но через некоторое время за ними пришли эсэсовцы из охраны лагеря и увели с собой. Холланд: и что с ними потом случилось? Шульце: кто же это может знать. Холланд старается выяснить, каким образом охранники лагеря смогли обнаружить беглецов. Оказывается, на них донес сам Шульце.

Маргарет Шварц, когда ей было 14 лет, поступила няней в семью женщины, служившей в Дахау. Она рассказывает Холланду о том, как заключенные концентрационного лагеря Дахау, дантисты по специальности, лечили ей зубы, пломбировали их, корректировали прикус. Маргарет осталась довольна работой узников: это были хорошие заключенные. Вот только бедных евреев сразу убивали, как только они прибывали в лагерь – их тут же отправляли в газовые камеры.

Собеседник Холланда рассказывает про лестницу смерти в концлагере Маутхаузен. Титры: примерно половина из 190 тысяч содержащихся в этом лагере пленных была убита.

Герман Кнот сообщает Холланду о том, что, по его мнению, люди, служившие в частях СС, обоснованно считались элитой германской нации, причем как в физическом, так и в духовном плане. И про Гитлера Кнот говорит очень уважительно.

Карл Холландер говорит, что массовое убийство евреев – это, конечно, чересчур. Еврейский вопрос нуждался в разрешении, но решить его надо было иначе, чем это было сделано нацистами. По мнению Холландера германских евреев нужно было просто вывезти из Европы и расселить где-нибудь подальше от мест обитания арийцев.

Семейная фотография: Берлин, 1927 год. На ней изображен Ганс Верк со своими родителями и братом.

Верк рассказывает: в 1933 году я учился в начальной школе. Наш учитель был партийным функционером, поэтому воспитывал учеников в полном соответствии с нацистской доктриной. Утром перед началом урока мы должны были вставать и говорить: хайль Гитлер! Он по сути воспитал меня нацистом против воли моих родителей. Я верил учителю больше, чем им. Учитель установил над нами очень сильный контроль. Вот моя членская книжка Гитлерюгенда. Когда мне исполнилось десять лет, я вступил в Югендфольк и получил эту книжку. Это произошло 1 мая 1937 года. Я просто дождаться не мог этого торжественного момента.

Верк говорит, что любые рассказы о том, что кто-то из гражданских немцев не знал о том, что происходило в лагерях смерти – это откровенная ложь. Да запах от сгоревших трупов можно было почувствовать за два километра от лагеря!

Собеседница Холландера говорит, что в 11 – 12 лет ей хотелось выбраться из дома, влиться в хорошую компанию. И Гитлерюгенд такую возможность предоставлял детям. Мы могли играть на теннисных кортах воинских частей, посещать бассейны, играть на траве в парках. Раньше все это было запрещено.

Несколько интервьюируемых сообщают о том, что работа концлагерей внесла существенный вклад в развитие экономики Германии. Это были настоящие предприятия, которые давали работу множеству мелких предпринимателей, например, пекарей и бакалейщиков.

Ганс Верк разговаривает на конференции со студентами. Их лица скрыты. Его спрашивают, стыдится ли он того, что является немцем. Верк говорит, что он стыдится того, что когда-то состоял в СС.

Молодой человек, лицо которого скрыто и имя не названо, обрушивается с нападками на Ганса Верка. Он считает, что старика должно волновать то, что на него в любой момент может напасть кто-то из многочисленных мигрантов, наводнивших в последнее время Германию. А вместо этого он разглагольствует о том, по какому пути его страна могла пойти много лет тому назад. Верк выслушивает эти обвинения и обращается к молодому человеку: я прошу тебя только об одном, не позволяй больше никому себя ослеплять.

Финальные титры: нам немцам стыдно за то, что было сделано. Ангела Меркель.