Вильнёв поставил «Дюну» по сценарию, написанному им в сотрудничестве с Джоном Спэйтсом, оскароносным Эриком Ротом («Форрест Гамп») по одноименному роману Фрэнка Герберта. Номинантка премии «Оскар»® Мэри Пэрент («Выживший»), Вильнёв, Кейл Бойтер и Джозеф М. Карачиоло мл. стали продюсерами картины. Исполнительными продюсерами выступили Таня Лапойнт, Джошуа Гроуд, Херб Гейнс, Джон Спэйтс, Томас Тулл, Брайан Герберт, Байрон Мерритт и Ким Херберт.В фильме снимались номинант кинопремии «Оскар»® Тимоти Шаламе («Назови меня своим именем», «Маленькие женщины», «Французский вестник. Приложение к газете "Либерти. Канзас ивнинг сан"»), Ребекка Фергюсон («Доктор Сон», «Миссия невыполнима: Последствия»), Оскар Айзек (франшиза «Звездные Войны»), номинант премии «Оскар»® Джош Бролин («Харви Милк», «Мстители: Война бесконечности»), Стеллан Скарсгард (сериал «Чернобыль», «Мстители: Эра Альтрона»), Дейв Батиста (фильмы «Стражи Галактики», «Мстители: Финал»), Стивен Хендерсон («Ограды», «Леди Бёрд»), Зендея («Человек-паук: Возвращение домой», сериал «Эйфория»), Чан Чэнь («Мистер Лонг», «Крадущийся тигр, затаившийся дракон»), Давид Дастмалчян («Бегущий по лезвию 2049», «Темный рыцарь», «Отряд самоубийц: Миссия навылет»), Шэрон Дункан-Брюстер («Изгой-Один: Звездные войны. Истории», сериал «Сексуальное просвещение»), номинантка премии «Оскар»® Шарлотта Рэмплинг («45 лет», «Кредо убийцы»), Джейсон Момоа («Аквамен», сериал «Игра Престолов»), лауреат премии «Оскар»® Хавьер Бардем («Старикам тут не место», «007: Координаты "Скайфолл"», «Русалочка»).В творческую команду Вильнёва вошла целая плеяда номинантов и лауреатов кинопремий, в том числе двукратный номинант премии «Оскар»®, художник-постановщик Патрис Верметт («Прибытие», «Убийца», «Молодая Виктория»), двукратный номинант премии «Оскар»® монтажер Джо Уокер («Прибытие», «Бегущий по лезвию 2049», «12 лет рабства»), двукратный лауреат премии «Оскар»®, руководитель отдела визуальных эффектов Пол Ламберт («Человек на Луне», «Бегущий по лезвию 2049»), оскароносный руководитель отдела по спецэффектам Герд Нефцер («Бегущий по лезвию 2049»), специалист по прическам и гриму/глава отдела гримеров Дональд Моват («Дьявол в деталях», «Бегущий по лезвию 2049»), лауреат премии «Оскар»® ведущий звуковой редактор Марк Манджини («Безумный Макс: Дорога ярости», «Бегущий по лезвию 2049»), номинант премии «Оскар»® ведущий звуковой редактор Тео Грин («Бегущий по лезвию 2049»), лауреат премии «Оскар»® звукорежиссер перезаписи Даг Хемфилл («Последний из Могикан», «Бегущий по лезвию 2049»), и двукратный номинант премии «Оскар»® звукорежиссер Рон Бартлетт («Бегущий по лезвию 2049», «Жизнь Пи»). Вильнёв также впервые сотрудничал с номинантом премии «Оскар»® оператором-постановщиком Грегом Фрейзером («Лев», «Цель номер один», «Изгой-один: Звездные войны. Истории»), трехкратной номинанткой премии «Оскар»®, художницей по костюму Жаклин Уэст («Выживший», «Загадочная история Бенджамина Баттона», «Перо маркиза де Сада») и художником по костюму Робертом Морганом, а также постановщиком трюков Томом Стратерсом (трилогия «Темный рыцарь», «Начало»). Музыку к фильму написал лауреат и многократный номинант кинопремии «Оскар»®, композитор Ханс Циммер («Бегущий по лезвию 2049», «Начало», «Гладиатор», «Король Лев»).Киноадаптация режиссера Дени Вильнёва, чья работа номинировалась на премию Академии киноискусства, основана на романе Фрэнка Герберта «Дюна», признанным одним из самых значимых произведений XX века и вдохновившим авторов многих величайших фильмов всех времен. «Я впервые прочел эту книгу, когда был подростком, и помню, был очарован ее поэтичностью, тем, как в ней говорится о природе, главном действующем персонаже "Дюны", — вспоминает Вильнёв. — В то время я увлекался наукой, и выбирал между кинематографом и биологией. Поэтому подход Фрэнка Герберта к экологии для меня оказался свежим, мощным, богатым и лиричным. Его взгляд на природу, созданные им прекрасные экосистемы меня совершенно заворожили. Его исследования негативных последствий колонизации и вызванного ею хаоса стали портретом ХХ века и до сих пор актуальны. Все это показано глазами молодого человека, пытающегося, как и я в юности, найти свой путь в мире. Меня также поразило то, как Пол раскрывает свою сущность посредством иной культуры».Экранизация Вильнёва полностью погружает зрителя в глубоко волнующий рассказ о взрослении Пола Атрейдеса на фоне династических столкновений, племенных стычек, общественного давления и экологической катастрофы в условиях безжалостно-суровой планеты. Эта фантастически зрелищная картина эпична и в то же время личностна. Продюсеры Мэри Пэрент и Кейл Бойтер работали над тем, чтобы получить права на экранизацию, и наконец преуспели — во время визита в студию Legendary, после того как Пэрент прочла интервью Дени Вильнёва. «Где-то на третьем абзаце, — вспоминает она, — я читаю, что Дени мечтает поставить "Дюну", и думаю: "Да не может быть! Это же фантастика!". Со мной такого еще не бывало — чтобы режиссер, которого ты пророчишь на свой проект, сам о нем мечтал». Пэрент тут же с ним связалась и условилась о встрече. «Между нами сразу установилась какая-то невероятная связь, — говорит она. — Его видение оказалось таким четким, что было трудно поверить. Книга сложная; с моей точки зрения только немногие режиссеры смогли бы с ней справиться, и Дени стоял в этом списке первым. Это был самый быстрый и легкий разговор с режиссером на моей памяти!».Уловить все многообразие сокрытых в тексте загадок, показать уязвимость и силу персонажей Герберта так, чтобы они органично вписались в столь грандиозное повествование, было серьезной задачей. Однако, когда дело дошло до разбивки сценария, все согласились, что для полноценной экранизации книги одного фильма будет мало. «Сюжет "Дюны" необъятный, — говорит Бойтер, — поэтому в первую очередь мы задумались над тем, как ее разделить. Это сильно облегчило бы нашу задачу по написанию сценария». Авторы фильма сообща выбрали одну главенствующую тему, которая должна была послужить сюжетной основой фильма. «Книга Герберта выходит за рамки жанра научной фантастики, — поясняет Бойтер. — В ней есть рассказ об отношениях отца и сына, который отозвался всем нам, поэтому мы захотели уделить больше внимания эмоциональной подоплеке взаимоотношений в Доме Атрейдесов, увидеть происходящее глазами каждого члена семьи, показать, как они встречают удары судьбы в плане чувств и действий. Будучи студентом-историком, Герберт путешествовал по миру и впоследствии использовал этот опыт при написании книги. Вильнёв, мастер адаптации сложных произведений на большом экране, подошел к «Дюне» аналогичным образом: его целью было увлечь зрителя в невиданные доселе места, как произошло с ним самим при прочтении романа в юности. За эту грандиозную задачу вместе с Вильнёвым отважились взяться признанные сценаристы Джон Спэйтс и Эрик Рот. «Для меня она стала шансом всей жизни, — признает Спэйтс. — Я впервые прочел "Дюну" лет в двенадцать-тринадцать, и в ту пору она потрясла меня почти как священное писание. Она показалась мне одной из глубочайших книг в моей жизни, и впоследствии я перечитывал ее раз в год наряду с "Властелином Колец" и такими же глобальными произведениями. Я на удивление хорошо ее изучил, и в работе над сценарием заметил, что диалоги для каждой сцены начинали поразительно складываться сами собой. Мой мозг выдавал строчку за строчкой». «Я был фанатом этой вселенной, — признается Рот. — "Дюна" была одной из книг, которыми я зачитывался в подростковом возрасте. Я считал, что ее вселенная невероятна, как и глоссарий — язык книги, порожденный фантазией Говарда. Для меня главным в ней были общественные отношения и авторский взгляд на изменения окружающей среды. В "Дюне" есть все магические ингредиенты, все составляющие блестящего повествования: история планеты Арракис, сюжетные линии отношений между отцом и сыном, сыном и матерью, тот факт, что женщины наделены большой властью... Все это звучит очень по-современному, очень насущно, а ведь книга была написана в шестидесятых».Ее вневременная актуальность, подобная вечности «Илиады» и «Одиссеи», как и непревзойденная способность автора предвидеть будущее — несомненны. Среди многочисленных фракций в мире «Дюны» мы видим ментатов, подобных человекообразным компьютерам; гильд-навигаторов, способных прокладывать курс меж звезд; орден Бинэ Гессерит — женщин, которые представляют более религиозную грань человечества, могут влиять на события и принимать решения для поддержания баланса во вселенной. Затем, в ней существуют Великие правящие Дома Атрейдесов и Харконненов, сражающиеся за контроль над добычей Специи, или Меланжа — чудодейственного вещества, которое продлевает жизнь и позволяет предвидеть будущее, а также является самым ценным и значимым элементом во вселенной «Дюны», основой ценности планеты Арракис. Наконец, мы знакомимся с аборигенами Арракиса (Дюны) — фрименами, которые чтут свою землю и ее обитателей. Фрименов считают гражданами второго сорта, однако Пол, благородный сын Дома Атрейдесов, обнаруживает таинственную духовную связь с одной из них, девушкой по имени Чани.Когда дело дошло до подбора актеров на множество ролей, Вильнёв и его сопродюсеры подготовили внушительный список актеров, в числе которых был Тимоти Шаламе, кандидат на главную роль, Ребекка Фергюсон, Оскар Айзек, Джош Бролин, Зендея, Джейсон Момоа, Хавьер Бардем и многие другие. «К моей великой радости, большинство актеров были свободны и разделили мое желание отправиться в этот путь», — улыбается Вильнёв.Как только авторы фильма составили рабочий сценарий, полностью отражавший всю глубину и масштабность истории, Вильнёву с командой оставалось только определиться с тем, как совершить подвиг и перенести его на пленку. Продюсер Джозеф М. Карачиоло младший был впечатлен их подходом. «В этом фильме, — замечает он, — есть войны, интриги, притеснения и манипуляции в глобальном масштабе, борьба за власть и безграничные возможности человечества. И, конечно, гигантские песчаные черви. Однако Дени четко дал понять, что не хочет слишком полагаться на спецэффекты, кроме тех моментов, где без них не обойтись. У нас они есть, но его режиссерский подход состоял в максимальном использовании камеры с настоящим светом, настоящими бликами и тенями, взаимодействием с Землей, песком и пылью». Это подразумевало натурные съемки в Венгрии, Иордании, Абу-Даби и Норвегии, где Вильнёв и его команда художников, включая оператора-постановщика Грега Фрейзера и художника-постановщика Патриса Верметта, создавала свои собственные далекие планеты. Художники по костюму Жаклин Уэст и Роберт Морган разработали образы для каждого персонажа согласно видению режиссера при прочтении книги. Пол Ламберт, Герд Нефцер и их команды занимались визуальными и спецэффектами соответственно, Том Стратерс отвечал за постановку многочисленных трюков в этой динамичной картине, а монтажер Джо Уокер осуществлял склейку. Даже композитор Ханс Циммер, давний и страстный поклонник «Дюны», отправился в пустыню, чтобы погрузиться в ее атмосферу и поймать вдохновение. «Для меня "Дюна" — это фантастический триллер, приключенческий фильм, фильм о войне, о взрослении... В чем-то — даже мелодрама, — отмечает Вильнёв, которому наконец посчастливилось исполнить давнюю мечту: воплотить в жизнь этот литературный памятник с его сложнейшей мифологией. — Значит, книга не зря простояла у меня на полке все эти годы».Преодолев страх, Пол Атрейдес встречает свою судьбу. Будучи сыном великого человека и наследником благородного Дома Атрейдесов, Пол провел всю жизнь, готовясь однажды принять роль правителя: обучался у лучших мастеров и наставников владению оружием, телом и интеллектом. И сейчас, на пороге зрелости, его преследуют видения о таинственной незнакомке и неизбежном будущем, а зов долга призывает оставить родную планету Каладан и отправиться навстречу новой жизни. Когда же он достигнет Арракиса — самой опасной планеты в Изведанной Вселенной — ему придется столкнуться с самыми потаенными страхами, чтобы осознать свое истинное предназначение. Пола в его героических поисках сопровождает актер Тимоти Шаламе, который был счастлив получить эту роль. «Мне выпала удивительная возможность сыграть настолько запутавшегося, сомневающегося персонажа, притом ответственного не по годам, — говорит Шаламе. — Я подумал: "Какой прекрасный пример внутренней борьбы, нехарактерной для главного героя". Пол — это вовсе не заурядный романтический персонаж, так что мне понравилась идея роли, где можно экспериментировать». Шаламе был рад увидеть в Поле не спасителя, не мессию, а героя поневоле, на которого обрушивается власть, пока он лишь пытается узнать, кем должен стать. Он — единственный ребенок в окружении взрослых. «На момент нашего знакомства ему всего пятнадцать лет, — отмечает Тимоти, — и он должен отправиться в путешествие, чтобы спасти свой народ от истребления. Его предками были сильные духом и благородные люди, чьи доблесть и честь всем известны. Это — кодекс гордых воителей, в противовес жадности и коварству Харконненов».Шаламе не читал книгу до того, как увидел сценарий, однако был наслышан о масштабности произведения. Погрузившись в сценарий, он сказал: «Меня поразило то, как они сумели так сжато все передать. Это непохоже на сценарий большого фильма — скорее на простую, привычную нам историю о людях, только очень тонко и хитроумно насыщенную гаджетами и технологиями». Шаламе допускает, что для него огромным преимуществом съемок в фильме стала возможность сотрудничества с «блистательными актерами и актрисами», но прежде всего, со звездным режиссером. «Не знаю, как мне повезло работать над таким крупным проектом с независимым восприятием книги, — признает он. — Все благодаря Дени. Он — художник. Он — гений. Он понимает, как технически воплотить подобного рода сюжет оригинальным образом — мы это видели в "Бегущем по лезвию 2049", а также в "Прибытии". У него есть некое душевное чутье для работы таким материалом». Дени Вильнёв вспоминает: «Процесс подбора Тимоти Шаламе выглядел очень просто: никакого подбора не было. Был только Тимоти. Запасных вариантов я не рассматривал. Я снимал "Дюну" с Тимоти Шаламе, вот и все. К счастью, убедить его оказалось нетрудно — сценарий ему понравился, мы хотели работать вместе. Он удивительный, невероятный, потрясающий актер. Чтобы вытянуть такой фильм, нужно быть очень крепким профессионалом, а у Тимоти есть несколько качеств, из-за которых я предложил эту роль ему. Во-первых, он очень вдумчивый, и это видно по его глазам. Это можно почувствовать. Пол — интеллектуал, и нам нужно было передать это в картине. Он тот, кто сомневается, кто способен пересмотреть отношение к миру, принять новую реальность и приноровиться к ней. На это требуется много ума, способности к адаптации, что я и хотел увидеть в своем Поле Атрейдесе». «Пол также должен был обладать бесконечной харизмой, — продолжает режиссер, — чтобы мы поверили, что однажды он станет духовным лидером, предводителем армии. Мне нужно было найти эту харизму, и Тимоти как раз ей обладает. Он как безумная рок-звезда. А еще он очень молод. Пол довольно зрелый душой, но по книге ему 15–16 лет. Тимоти был постарше — 22–23 года, когда мы снимали фильм, но в камере он выглядит подростком. Идеальная комбинация для Пола Атрейдеса.Отец Пола, герцог Лето, предводитель многих, сам руководствуется чувством долга перед народом и любовью к своей семье. Стоя во главе Дома Атрейдесов, он создал репутацию властителя, предпочитающего миловать, а не казнить, хранить верность принципам, а не хвататься за власть, проявлять мужество, а не трусость. Когда его призывают восстановить мир на планете Арракис, народу которой грозит истребление, он считает необходимым подготовить единственного сына к грядущим опасностям. Герцога Лето — человека, возглавляющего исход своего народа в новую землю и стремящего защитить наследника от враждебных сил, что грозят навсегда стереть имя Атрейдесов со страниц истории — сыграл Оскар Айзек. Айзек — давний поклонник романа и глубины раскрываемых в нем тем. «Эта книга аллегорически описывает Землю, историю цивилизации, взаимодействие между культурами и племенами, — отмечает он. — Меня просто потрясло воображение Фрэнка Герберта: местами темное, зловещее, местами похожее на сон и на пророчество. Подобного этому нет». Когда он узнал, что Вильнёв собирается снимать киноверсию романа, то сразу связался с ним. «Просто удочку закинул, — смеется Айзек. — А когда через несколько лет он сообщил, что хочет видеть меня частью фильма, я здорово удивился. Никто не снимает кино как Дени: для него самый важный аспект в этом фильме — кинематографическое видение. Это больше не литературное произведение; это фантазия, в которой сконцентрирован чистый дух книги. Это повесть о мальчике с особой миссией, исполненная почти шекспировской драматургии. Кино, как оно есть». Айзека привлекла трагическая суть его персонажа. «Есть что-то невероятное в его способности идти навстречу судьбе, — говорит актер. — Меня потрясла глубокая человечность этого шага. Как с таким справиться? Когда мы впервые видим его в картине, он обеспокоен, но настроен оптимистично, и хочет передать эту уверенность сыну. Это всегда волновало меня: что передать своим детям, каким урокам их научить, какие этические нормы в них воспитать... Особенно когда проще всего поступить вразрез со своими же принципами».Для Айзека Вильнёв стал одним из лучших партнеров по съемке. «Когда мне приходилось задуматься над тем, как передать характер персонажа, я всегда мог вернуться к роману, — говорит Айзек. — Дени был невероятно открыт в плане более глубокого исследования для данной роли. Мы не хотели изображать Лето картонным героем, который смотрит в пространство и изрекает что-то глубокомысленное. Он настоящий отец и у них с сыном очень теплые отношения. Он — живой человек, не член Бинэ Гессерит, не ментат. У него нет супер-способностей. Он решает самые прозаические вопросы. Эту важную истину нужно было закрепить в сознании зрителя, чтобы он почувствовал борьбу в душе персонажа, готовящего сына к сложной и суровой жизни полководца. Лето знает, что лидерство — это не то, что спускается "сверху". Лидера выбирает народ. Без народа нет власти. Лето старается привить Полу эмпатию, сделать его человеком». Айзек нашел вдохновение для роли не только в романе, но и в реальной жизни, а также в кино. «Я наблюдал за речью актеров, играющих лидеров — в частности, пересмотрел много фильмов с Тосиро Мифунэ. В нем что-то есть. У него очень мощный и сильный образ». Вдохновляло и то, как работали коллеги Айзека по съемочной площадке. «Тимоти Шаламе — актер-интеллектуал, к тому же очень увлеченный. Но еще он играет легко и с чувством юмора. Тщеславия в нем — ноль. Это меня до того впечатлило, что я стал его фанатом. А Ребекка Фергюсон вобрала все лучшее из старой школы. Она как Одри Хепберн — притягательна и органична в любой роли. У нее есть внутреннее ощущение того, что происходит на сцене в плане эмоций. Наши совместные сцены были крайне насыщены эмоционально. У нас сразу возникало понимание. С Шаламе было так же. «Я очень признателен обоим моим экранным родителям, — говорит он. — Мне было здорово работать с Оскаром и Ребеккой. Это было потрясающе, словно сбывшаяся мечта. Оскар — актер, на которого я равняюсь. Мне кажется, для него нет ничего невозможного. А Ребекка... В ней столько огня и силы. Она придает энергетику фильму и надирает всем зад».Ребекка Фергюсон играет леди Джессику, которая вместе с любимым герцогом Лето делит ношу правителей Дома Атрейдесов. Ее связь с сыном, Полом, так же нерушима. Будучи воспитанницей таинственного духовного ордена под названием Бинэ Гессерит, она способна контролировать разум и тело, превращать слова в оружие благодаря силе Голоса, чтобы подавить волю всякого, кто осмелится угрожать ее семье. Ее гнетет знание о том, кем должен стать Пол во исполнение своего предназначения, и она должна подготовить его перед тем, как он поведет человечество навстречу лучшему будущему. Поработать над таким сложным и вдохновляющим фильмом Фергюсон привлекла перспектива сотрудничества с Вильнёвым. «У меня не было времени прочесть книгу до начала съемок, — признается она, — это случилось уже после того, как я прочитала сценарий. Тогда-то я и поняла, насколько Дени удалось передать ее дух на экране — это самая масштабная эпопея, какая мне попадалась. В ней есть все: политика, философия, эмоции, персонажи... Причины действий, сами действия и их последствия — вот о чем эта книга».Как и ее звездный коллега Айзек, Фергюсон до мелочей обсуждала с режиссером свою героиню. «Дени объяснил мне, что Джессика — это могущественная правящая наложница-королева, у которой, однако, есть уязвимые места и тайны, что делает ее роль яркой даже в картине с таким размахом. Джессика состоит в ордене Бинэ Гессерит — группе женщин, обладающих неизмеримой властью и сверхспособностями. Они и воины, и телохранительницы; они могут читать мысли, контролировать разум других благодаря особой силе голоса. Из политических соображений Джессике было приказано родить дочь, но она по своим причинам родила сына, что принесло хаос в Империю. Когда мы знакомимся с ней, она сталкивается с последствиями своего выбора и пытается определить, в чем ее долг, что превыше всего: Империя или родной сын?». Фергюсон и Вильнёв многократно обсуждали динамику отношений между Джессикой, Полом и Лето. «В общении сына и матери случались прекрасные моменты — например, когда Джессика готовила Пола на роль того, кем она его видела в будущем, — говорит актриса. — Временами Джессика теряет самообладание, и Полу приходится расти над собой, становиться тем, кого она воспитывала». Фергюсон размышляет и на другие общие и глубокие темы, показанные в фильме: «Деньги, власть, наркотики, мафия… Правитель Арракиса, кем бы он ни был, правит этим миром. А планетой завладел тиран Харконнен. Актуальный сюжет — как сейчас, так и во времена написания книги».В дополнение к тому, что Ребекка прочла в книге и что было воплощено на экране, она замечает, насколько ее увлекла работа в команде талантливых мастеров своего дела. «Актерский состав подобрался невероятный. Я восхищалась каждым из коллег по съемкам. А прежде всего — Дени. Он очень открыт и щедр, он создал уникальную атмосферу съемок. На площадках царило полное равенство; благодаря Дени мы ощущали необыкновенное единение». В семье Атрейдесов живет дерзкий воин с душой поэта — Гарни Холлек, который присматривал за Полом с момента его рождения. Гарни любит Пола как собственного сына, хотя и не говорит об этом. Он прошел боевую закалку в качестве военачальника Дома Атрейдесов и сделает все, чтобы защитить свою вторую семью (первая погибла задолго до этих событий от рук Харконненов). Роль этого верного советника герцога, хитроумного бойца, искусного мечника и музыканта, играющего на балисете (редком струнном инструменте), досталась Джошу Бролину. Когда Атрейдесы переселяются на коварную планету Арракис, Гарни делает все возможное ради спасения Герцога и его семьи. Он лично следит за обучением Пола, чтобы убедиться в его готовности к бою. У Бролина с Вильнёвым сложились крепкие дружеские отношения в ходе работы над «Убийцей», поэтому он легко влился в актерскую команду «Дюны». «Немного на свете режиссеров, за которыми ты готов пойти хоть на край света, — говорит Бролин. — Дени точно знает, чего хочет. К тому же, с ним есть гарантия, что к твоему мнению прислушаются и не станут снимать что-то на камеру только потому, что так написано в сценарии. Что Дени умеет лучше всех, так это понимать масштаб. Я знал: с ним мы ничего не упустим. Я успел прочесть часть книги, и когда Дени описал ее как симбиоз научной фантастики и рыцарского романа, подумал: точнее не скажешь. В сюжете есть что-то средневековое, и вместе с тем фантастическое». Несмотря на то, что Гарни был военачальником, актер рассматривает своего персонажа в основном как инструктора и проводника. «Он обучает Пола и одновременно защищает семью Атрейдесов. Гарни по натуре недоверчив — подмечает любые странности, как всякий хороший телохранитель. Когда мы впервые знакомимся с ним, он суров, но весел. Для Пола он и отец, и мать, и родная душа. Он помогал растить мальчика, поэтому склонен его оберегать. Гарни сильно давит на Пола, так как хочет, чтобы тот сумел себя защитить в любой ситуации, но также играет с ним. Он — воин-поэт, сочиняет стихи и читает их на публике». Бролин говорит, что коллеги по съемкам его поразили. «Я был в полном восторге от Оскара Айзека: он необычайно убедителен, очень сосредоточен на роли. Я всерьез зауважал этого парня. А Тимоти просто безумно талантлив. Он очень открыт и невероятно целеустремлен. Нам было весело во время съемок — мне понравилось быть ветераном на фоне его детских шалостей. Да и Джейсон порадовал молодым энтузиазмом».Джейсон Момоа сыграл легендарного мастера фехтования и великого воина Дункана Айдахо, который сказал Полу: «Сны годятся лишь для сказаний. Все важное происходит наяву». Этот боец, возможно, является самым смертоносным оружием Дома Атрейдесов. Он — бесстрашный пилот и эксперт в области тайной разведки, который служит глазами и ушами герцога Лето и первым из Дома оставляет следы на песках Дюны. Будучи человеком чести и клинка, Дункан руководствуется одним главным принципом: сражаться за правящую семью как за свою собственную и оберегать ее (особенно Пола), не щадя жизни. Момоа согласился на роль, не колеблясь. «Приглашение Дени для меня стало шоком, ведь он, без сомнения, один из пяти моих любимых режиссеров за всю историю кино! — восклицает актер. — Я обожаю его и все его фильмы, для меня он — бог. Он стал фанатом книги в 14, и эта работа стала воплощением его мечты; у него четкое видение результата, он точно знает, к чему стремится. Я старался изо всех сил, чтобы его порадовать. Мне очень хотелось быть частью этого мира». Момоа выпала честь сыграть Дункана Айдахо. «В Дункане есть некая таинственность, но он очень преданный и достойный человек. Дени хотел увидеть кого-то могущественного, кто пользуется доверием своих воинов и убедителен в роли первого рыцаря и защитника Пола и Джессики, каковым и является, согласно присяге. Я заверил Дени, что со своим каскадерским прошлым со всем разберусь, одолею любого! — Момоа смеется. — Круче всего то, что Дункан — исследователь. Съемки в сцене, где он покидает свой корабль-призрак, пулей летит через космос и приземляется на Арракис — просто бомба». Работа над фильмом дала Момоа возможность убедиться воочию, насколько талантливы некоторые его любимые актеры, а с недавних пор и коллеги по съемкам. «Один из моих любимых моментов в фильме — когда мы стоим в кабинете у герцога Лето, выстроившись в ряд — я, Оскар, Тимоти, Стивен [МакКинли Хендерсон], и заходит Хавьер [Бардем] в роли Стилгара, — вспоминает актер. — Он шагает к нам походкой Мика Джаггера, такой мощный, крутой и довольный собой, и смеряет нас взглядом — всех сразу. Наблюдать за ним было невероятно. Его игра — это что-то. Я на многих парней запал в этом фильме, — продолжает Момоа с улыбкой. — Джош Бролин — моя давняя любовь, мы с ним как братья. Между нами много общего, только он слегка старше и мудрее. А что до Оскара Айзека, меня потрясло то, насколько он удивителен и талантлив».В то время как Дункан Айдахо обладает явной физической силой, способности другого приближенного герцога — лекаря дома Атрейдесов доктора Юэ — не менее мощны, хотя и не столь заметны. Доктор Юэ долго следил за здоровьем этой правящей семьи, как за собственным. С помощью техники, напоминающей акупунктуру, он может распознавать болезни, находить раны и даже определять психологическое состояние пациента одним лишь касанием.В фильме Юэ воплотил актер Чан Чэнь. Это его первая роль на английском языке. Он высоко оценил возможность сыграть этого многогранного персонажа. «На его долю выпало столько горя, что его роль получилась очень сложной, душераздирающей, — говорит актер. — Дени доверил мне создать портрет Юэ, и для меня это был прекрасный опыт перевоплощения». Чэнь и Вильнёв впервые встретились в жюри Каннского кинофестиваля. «Пока мы обсуждали фильмы, выяснилось, что между нами много общего, — вспоминает актер. — А когда он попросил меня сыграть доктора, я был очень польщен». Чэнь говорит, что персонаж — не единственное, что его привлекло. «До того, как прочесть сценарий, я представлял себе что-то не от мира сего, из области киберпанка, но впоследствии обнаружил, что это произведение вполне доступно на уровне человеческих отношений. Хотя вселенная "Дюны" удалена от нас в пространстве и времени, в ее мире наука неотделима от повседневной борьбы его жителей, завязанной на любви, преданности и чувстве долга. Каждый из нас с этим сталкивается на протяжении жизни, поэтому фильм будет близок нам всем».Еще одну важную должность при дворе герцога занимает Сафир Хават — мастер ведения психологической войны и глава безопасности Дома. Он — ментат, то есть высокообразованный стратег, чей разум обладает способностями суперкомпьютера. Хават — мастер установления причины и следствия, который может предвидеть возможные исходы действий, увидеть тайные замыслы и защитить Пола от зримых и незримых угроз. Его роль досталась Стивену Маккинли Хендерсону. «Когда Дени позвонил и сказал мне, что он готовится снимать, — вспоминает он, — я подумал: "Вот это здорово!". Потом, когда до меня дошло, что мой персонаж — ментат, то есть, этакий вычислительный центр, я был готов кричать: "Зачем, зачем они дали мне эту роль?". Я же могу изображать чувства! — смеется Стивен. — Потом я понял, что этот человек, несмотря на то, что его философия и инстинкты тесно связаны с интеллектом, так долго прожил и прослужил в семье Атрейдесов, что сильно к ней привязался, особенно к Полу, так как был знаком еще с его дедом. Следовательно, в нем очень много от обычного человека». Актер нашел свой подход к персонажу через любимого автора детективов. «Как большой фанат Артура Конан Дойла, я представил себе ментата как обладателя фотографической памяти, непревзойденного мастера соединять точки событий в единую картину. Тут я подумал о Шерлоке Холмсе с его силой дедукции, что дало мне отличную основу для роли». Хендерсон тоже проникся сюжетом фильма. «Меня потрясла его духовность, рассуждения о природе судьбы, мысль о том, что мы не просто служим главному герою — мы не существуем ради Пола; каждый из нас вносит уникальный вклад в общее впечатление. Ведь эта история — метафора, отражение нашего собственного мира».Мудрая Правдовидица, которая слишком хорошо понимает, на что способно человечество — Преподобная Мать Гайя Елена Мохайем из таинственного сестричества Бинэ Гессерит — обращает свой испытующий взор на Пола Атрейдеса. Используя пророчества и суеверия, чтобы тайно направлять ход истории, Бинэ Гессерит поколениями корректируют курс человечества на пути к свету. Леди Джессика, как и все воспитанницы Бинэ Гессерит, обучалась особым навыкам убеждения и контроля разума, и часть своих навыков передала сыну в процессе его интенсивного обучения. В начале фильма Пол встречается с Преподобной матерью (ее роль исполнила достопочтенная Шарлотта Рэмплинг), когда та прибывает его испытать на предмет скрытых возможностей, а сам он готовится вступить в новую пору жизни. По поводу выбора актрисы Вильнёв ответил прямо: «Шарлотта Рэмплинг не нуждается в представлении. Она — кумир в мире кино, одна из величайших актрис нашего времени. Она была первой, кого я выбрал на роль Преподобной матери. У нее бесконечная харизма, ее игра бесподобна, и она вложила в эту роль все, что свойственно ее героине — властной, степенной, мрачной и резкой властительнице судеб. Сказать по секрету, мои любимые персонажи в этом фильме — из числа фрименов и Бинэ Гессерит, поэтому я хотел наделить их этой пламенной силой. Шарлотта изящно справилась с этой задачей». Примечательно, что Рэмплинг, будучи поклонницей творчества Герберта, однажды призналась в интервью, что взяла бы его книгу на необитаемый остров.Дом вероломных Харконненов поколениями правил Арракисом и контролировал сбор и поставки Специи. В истории этой могущественной династии было немало кровопролитных столкновений с Домом Атрейдесов. Во главе Дома Харконненов стоит, а точнее, парит, отвергая законы тяготения, монстр в обличье человека: барон Владимир Харконнен, правящий посредством угроз, пыток и манипуляций. Он подобен мрачной тени, олицетворению всепоглощающего зла, жадности и тирании. Барон — это враждебная сила, которая стремится насытить свою садистическую жажду и погрузить во тьму всю Изведанную Вселенную. Он и его семья составляют яркий контраст с Домом Атрейдесов: правят железной пятой и намереваются исчерпать природные ресурсы Дюны любой ценой. Это чудовище в человеческом образе играет загримированный почти до неузнаваемости Стеллан Скарсгард. Актера в этот фильм привлекла прежде всего возможность сотрудничества с Вильнёвым. «Я хотел поработать с Дени, — говорит Скарсгард. — Он очень интересный режиссер, всегда создает свои собственные миры. Его картины невероятно-прекрасны и ярки, они удивительным образом действуют на тебя как на зрителя, затягивают внутрь. Вот, что самое фантастическое в этом фильме: он несет на себе явный отпечаток личности автора.Во-вторых, меня привлек персонаж — барон Харконнен. Роль небольшая, но с ощутимым влиянием — он словно бросает тень на всю картину, что крайне важно для образа злодея. Поэтому я ею заинтересовался». Скарсгард перечитал роман Герберта и заново убедился в его великолепии. «Он создал фантастический мир. В научной фантастике редко встретишь культуру средневековья, перенесенную в будущее. Один из самых захватывающих аспектов мира "Дюны" — орден Бинэ Гессерит и его система контроля за размножением. Основные герои романа могут заглядывать только в завтрашний день, а Бинэ Гессерит все просчитывает на века, строит самые амбициозные планы». Каждый день съемок актеру приходилось выдерживать почти семичасовое наложение грима. «Было довольно занятно наблюдать за работой пластических гримеров, — говорит он, — только физически тяжело: нужно было по семь часов сидеть неподвижно. Столько слоев на меня накладывали... Самое важное — сделать лицо, это требует очень тонкой работы. Затем надевали полноразмерный костюм с охлаждающим внутренним жилетом, а иногда — портупею для проволоки. Еще приходилось закрашивать участки кожи на лице и руках между накладками. Все было очень сложно».Скарсгард добавил, что Вильнёв приветствовал предложения актера по поводу внешнего облика персонажа, и впоследствии разработчики грима поработали с Моватом и Вильнёвым, чтобы придать барону более характерный вид. Для актера, — дополняет Скарсгард, — это замечательно, так как позволяет создать максимально творческую атмосферу на съемочной площадке. В общем, Лав [Ларсон] и Ева [фон Бар] создали глиняную скульптуру огромного размера, на которой под слоем жира еще виднелись мускулы. Я подумал, что это отлично выглядит, и Дени со мной согласился. И в фильме, когда мы впервые видим барона в сауне, почти скрытого паром, нам показывают его отдельные части и общий силуэт, что очень атмосферно. Раббан Харконнен, справедливо прозванный Тварью — свирепый нравом и обликом племянник садиста-барона. Ему поручено любыми средствами обеспечить безопасность империи. Он — воплощение природной жестокости, склонное к взрывным приступам ярости. Этого персонажа, чье полное имя — Глоссу «Тварь» Раббан Харконнен — сыграл Дейв Батиста. Раббан следит за тем, чтобы всякий, кто посмел перейти дорогу ему или дому Харконненов, не остался в живых. «Дени лично позвонил мне и предложил эту роль, — вспоминает Батиста, который уже успешно работал с Вильнёвым над «Бегущим по лезвию 2049». — Это — большое событие для меня, так как я очень усердно трудился, чтобы состояться как актер. Раз человек такого калибра, как Дени Вильнёв, лично пригласил меня на роль, значит, я чего-то достиг». Он тоже проникся сюжетом книги. «Я был в восторге от сценария, — добавляет Батиста. — Он был великолепен. Мне нравится, что сюжет близок к оригиналу. Сразу видно, что Дени — поклонник книги, или даже слегка зациклен на ней. Кто лучше поставит такую картину? По-моему, его стиль идеально подходит для этой истории. Фильм вышел как раз таким, каким должен был». Батиста признает, что он решил отойти от стандартного восприятия роли Раббана. «Я решил не составлять для себя предварительный образ Раббана до того, как поговорю с Дени, так как знал: у него наверняка есть какое-то видение этой роли. В первый день примерок костюмов и проб для гримеров я заговорил с ним об этом, но он, как и я, еще сомневался. Только когда начались съемки, мы стали обсуждать суть моего персонажа. Дени уловил кое-какие моменты в моей работе и посоветовал их развить. За это я и люблю с ним работать — он эффективный режиссер. Мы вместе изучали и открывали характер моего персонажа». Батиста вольно описывает его как «злобного, но туповатого истязателя». «Он вовсе не дурак, но любит полагаться на тактику устрашения. В ней — его отрада, его работа и смысл существования. Он — психопат». Актер допускает, что у его персонажа есть и уязвимые места. «Раббан никого не боится, кроме своего дяди. Он — единственный, кем Раббан восхищается и ради кого старается, но, по-моему, барон Харконнен рассматривает его только как пешку в своей большой игре. Они — родня, но привязанности между ними нет. Для барона это всего лишь деловые отношения». Батиста откровенно рассказал о том, как волновался перед совместными сценами со Стелланом Скарсгардом. «Я очень уважаю Стеллана и восхищаюсь им. Он — один из самых многогранных актеров нашего времени, так что перед съемкой с ним я немного робел. Стеллан оказался очень любезен в общении, а еще очень трудолюбив — я ни разу не видел, чтобы он ворчал или жаловался, несмотря на тяжелый грим».Ментат Питер де Врие использует остроту и яд своего извращенного ума, чтобы претворять в жизнь злодейские планы барона и опережать своего противника — Сафира Хавата из Дома Атрейдесов — в психологической борьбе. Де Врие, также подобного человекообразному компьютеру, сыграл Давид Дастмалчян. Актер был очень рад и взволнован, когда его пригласили участвовать в проекте. Как и его коллеге Батисте, ему хотелось еще раз поработать с Вильнёвым после съемок в «Бегущем по лезвию 2049» и «Пленницах». «Съемки у Дени — одна из величайших радостей в актерской жизни, — говорит Дастмалчян. — Он мастерски находит все грани персонажей в их взаимодействии. Он знает все, что касается языка кино. Мне нравится, что он ставит большие цели, нравится безграничная фантазия, с которой он создает подобные картины. Он может увлечь своих актеров туда, куда бы они не догадались зайти. Я прочел "Дюну" в последних классах школы. Она показалась мне невероятно глубоким произведением и очень на меня повлияла. Когда мне дали эту роль, я вернулся к тексту и начал изучать все, что такого ужасного и интригующего в нем говорилось о Питере. Мне нравятся трудные задачи, а Питер — определенно один из самых непростых персонажей в моем списке». Дастмалчян видит его как «ходячий компьютер, который был поврежден владельцем, бароном Харконненом». «Между ними сложились интересные взаимоотношения. Они очень сложны, как и многое в романе Герберта, в них много уровней и граней. Барон совершенно испортил Питера и подчинил своей воле, а Питер, хотя и предан ему, испытывает страх и ненависть к своему владельцу. Дени хотел изучить напряжение в душе Питера, и меня тоже увлек этот процесс». Будучи большим любителем научной фантастики, Дастмалчян был потрясен работой сценаристов. «Исходный материал так многослоен, так насыщен перспективами, идеями, философиями, — поясняет он, — что я поразился тому, как они ухитрились вместить всю эту невероятную сложность, все чудеса мира Герберта в двухчасовой с половиной сценарий». Чтобы подготовиться к своей роли, Дастмалчян погрузился в исходный текст. «Мир "Дюны" свободен от компьютеров, поэтому я много думал о том, какие функции они выполняют в нашей жизни и как человек мог бы занять их место. Питер во многих отношениях лишен человеческих эмоций, так что мне было довольно сложно поставить себя на его место и понять, как он действует. Тогда я начал исследовать область социопатии и извлек для себя много полезного. Дени очень хотел, чтобы мы исследовали глубину, грани, разные точки зрения наших персонажей, но с Питером этот номер не проходил, потому что им движет одна-единственная цель. Но Дени настолько гениальный проводник, что я чувствовал себя в безопасности, даже погружаясь в эту темную бездну».Харконнены преследовали и истребляли фрименов до тех пор, пока они не покинули поверхность своей засушливой планеты и не ушли жить под землю. Лишь часть из них осталась наверху прочесывать пустыню в поисках Специи. Фримены стремятся сохранить родную природу — как для себя, так и для жизни будущих поколений, причем жизни достойной. Как защитники Дюны, они готовы сражаться ради ее спасения. Хозяин пустыни и ее ценитель Стилгар сделает все, чтобы защитить жизнь и племенную культуру этих таинственных синеглазых защитников Арракиса. Его почитают как носителя великой мудрости, рожденной от глубокой взаимосвязи с дикой природой Дюны, а также как первого выжившего, который назвал эту опаснейшую планету домом. Этого персонажа играет Хавьер Бардем, сравнивая его с борцами за сохранение природных ресурсов Земли. «Для жителей вселенной "Дюны" Специя — как нефть для нас, — поясняет Бардем. — Это то, за что все сражаются и ради чего убивают. Она создает народы и заставляет их нападать друг на друга. В "Дюне" все планеты стремятся прибрать к рукам Арракис вместе с Пряностью». Хотя и он небезобиден. «Фримены также единственные, кто научился управлять песчаными червями — гигантскими агрессивными созданиями, которые могут уничтожить что угодно и подчас становятся мощным оружием», — добавляет Бардем. Теперь, когда герцог Лето установил власть над Арракисом, а над Домом Атрейдесов нависла грозная тень Харконненов, этот мудрый человек, против воли избранный предводителем Фрименов, идет добиваться у Лето некоего перемирия. Попав в резиденцию герцога, он замечает нечто особенное в его наследнике и соглашается на непростой союз с Домом Атрейдесов. «Стилгар — воин и очень влиятельный человек, но вместе с тем он болеет душой за будущее новых поколений. Он хочет, чтобы его планета стала более зеленой, более пригодной для того, чтобы жить на ней, а не выживать. Поэтому, как бы он ни был суров и крепок, у него щедрое сердце, которое побуждает его действовать на благо других — тех, кто придет после него», — объясняет Бардем.На создание персонажа Стилгара его, как и многих коллег по съемкам, вдохновил материал книги. «В романе много отсылок к арабской и иудейской культуре, так что я решил придать персонажу некоторые черты бедуинов или туарегов. Я хотел, чтобы он выглядел прирожденным жителем пустыни во многих поколениях. Он несет на себе тяготы своего народа, преследуемого и истребляемого. Стилгар — это смесь воина, борца, мыслителя и лидера». Когда Бардем перечитал книгу перед съемками, ему открылись ее более глубинные смыслы. «Взрослому легче понять поднятые в ней вопросы экологии, общества, политики и религии, нежели подростку. Лично мне кажется очень мощной тема защиты природы: земля дает нам все, а мы ей взамен — ничего, кроме загрязнения. Наш мир потерял способность любить свою планету, сострадать ей, заботиться о ней, и книга это наглядно показывает. Сценарий очень близок к роману по духу, так что "Дюна" как кино-мейнстрим может привлечь внимание зрителей к проблеме».Стилгар — не единственный из фрименов, кто налаживает контакт с Домом Атрейдесов. Доктор Льет Кайнс — ведущий эксперт по Дюне и обычаям ее народа, которую связывают с планетой не только служебные обязательства. Она была послана Империей как независимый наблюдатель за передачей власти на Арракисе, но ее посольская служба в Доме Атрейдесов осложняется духовной привязанностью к аборигенам и первозданной красоте самой планеты. В романе доктор Кайнс — мужчина, однако Вильнёв и продюсеры отдали эту роль Шэрон Дункан-Брюстер, так как хотели увеличить число женских персонажей, не слишком отходя от сюжета книги Фрэнка Герберта. Им показалось, что этот персонаж предоставляет отличную возможность ввести еще одну женскую роль так, что автор одобрил бы, учитывая, что женщины в мире Дюны подчас очень влиятельны. «Мы решили, что будет интересно отдать эту роль женщине, а Шэрон Дункан-Брюстер прекрасно воплощает все черты личности персонажа, — отмечает Пэрент. — «Она широко известна британскому зрителю. Нам о ней рассказали помощницы по кастингу Франсин Мейслер и Джина Джей, и мы остались от нее в полном восторге. «В этой истории вы увидите множество мужчин и всего трех женщин, — замечает Дункан-Брюстер. — Они могущественны, занимают важное место в повествовании — как и Кайнс, которой теперь доступен более высокоуровневый диалог со зрителем XXI века, расширенная версия начатого Фрэнком Гербертом».Актриса исследовала характер персонажа и к свое радости обнаружила, что Кайнс (если не принимать в расчет пол) — это «та, в чьих руках находится очень большая власть в виде тайн и сведений. Разобрав все составляющие ее личности слой за слоем, начинаешь понимать, насколько на нее давит необходимость все контролировать — политику, культуру, тонкую социоэкологию». Чем больше актриса погружалась в исследование (в том числе слушая аудиокнигу), тем более титаническим ей казался труд сценаристов, которые сумели адаптировать этот роман. «То, на что Дени, Джону и Эрику пришлось пойти ради сохранения стольких деталей из книги, заслуживает самой высокой оценки. Так мастерски сжать повествование и вложить в него такой актуальный и гуманистический подтекст — это уже подвиг». Возможно, самый загадочный персонаж фильма впервые является зрителю из снов Пола Атрейдеса. В них мы видим юную фрименку с пронзительно-синими глазами, которая зовет его за собой. В ходе повествования выясняется, что ее зовут Чани. Пол пока не понимает, что это не сон, а она — не просто видение. Это пророчество о судьбе, ждущей его по ту сторону галактики. Чани родилась на Дюне. Ее воспитал вольный народ и закалила безбрежная пустыня, сделав стойкой, непокорной, опасной воительницей. Чани — неутомимая защитница своих близких, которая восстанет против любого, кто посягнет на природную красоту ее мира. Ее роль в фильме играет Зендея. «Когда мы впервые видим Чани, она смотрит на Пола, угрожающего ее народу. Смотрит пристально, оценивающе. Он пока не осознает, что она может легко убить его, если он сделает что-то против ее воли. И конечно, она не догадывается, что снится ему».Хотя Пол видит Чани во сне, он еще не понимает, насколько она значима... Или будет значима для него. Поэтому когда они встречаются в менее дружественной обстановке, между ними возникает сильное напряжение.Зендея понимала, что поклонники «Дюны» будут ее изучать самым пристальным образом. «Я долго училась произношению языка фрименов, который отчасти основан на существующих языках и отчасти изобретен Гербертом, так что теперь меня не подловят даже самые преданные фанаты! — смеется она. — А еще я хотела понять сущность всех персонажей и выяснила, что у каждого из них огромная, глубоко проработанная история, и что их пути взаимосвязаны и переплетены между собой. Это было особенно важно в том, что касалось фрименов — мне нужно было понять их связи, основы их сотрудничества и выживания в пустыне. У них есть особые костюмы, которые помогают сберегать воду, — продолжает актриса, — а еще очень специфические правила и ритуалы. Было здорово играть персонажа, который жизненно важен для этого нового мира». Об одной из самых удивительных и передовых особенностей сообщества фрименов Зендее рассказал режиссер. «Дени сказал мне, что внутри племен фрименов нет деления ролей на мужские и женские, — сообщает она. — Они сражаются наравне, и женщины считаются такими же воинами. Чтобы вступить в ряды бойцов, нужно лишь быть очень сильной. Чани многое повидала и со многим смогла разобраться, что придало ей такую силу и невозмутимость. Но когда она встречает Пола, это немного расшатывает ее». Тем не менее, на площадке Зендея не чувствовала стеснения в обществе партнера по съемке и считает, что ей повезло работать с такой обширной командой профессионалов. «Тимоти — прекрасный актер, забавный, с классным чувством юмора, — говорит она. — И по-моему, ему тоже было приятно общаться с кем-то своего возраста. Хавьер Бардем потрясающе талантлив и органичен, у него большой авторитет, хотя при этом он очень спокойный и добрый в общении». «Зендея — это сила природы, — отвечает ей Бардем. — Она наделила свой персонаж энергией и мощью пантеры, сделала его очень убедительным и манящим». «Работать с Зендеей было круто, — добавляет Шаламе. — У нас выработался отличный ритм, так что я был бы рад снова сотрудничать с ней». По поводу режиссера Зендея сказала: «Дени Вильнёв — еще один невероятно добрый человек! Ему приходится о столько подумать — о ветре, об освещении, о декорациях, о персонажах... Его вечно заваливают вопросами, а он так спокойно всем отвечает, с таким терпением и пониманием!». Автор фильма тут же отвечает на комплименты всего актерского состава: «Нам было необходимо собрать лучшую команду актеров. Знаете, я давно мечтал поставить "Дюну", и в голове уже распределил кое-какие роли. Стеллан Скарсгард, например, был моим выбором номер один. И таких случаев было много, когда я говорил: "Возьмите такого-то и такую-то". Это мой способ подбирать актеров, и было невероятно, что все они вдруг согласились. Я был как ребенок в кондитерской лавке. Хотя нет, это слишком слабое сравнение», — смеется Вильнёв.Планета Арракис, больше известная как Дюна, — огромная пустыня с безграничными закатами и аскетичной красотой. Чтобы воплотить концепцию Вильнёва, его творческие команды во главе с оператором-постановщиком Грегом Фрейзером и художником-постановщиком Патрисом Верметтом работали над тем, чтобы запечатлеть на камеру как можно больше. Это означало отказ от зеленого экрана и создание идеального мира «Дюны» на Земле, в звуковых павильонах студии Origo в Будапеште, на съемочных площадках в Иордании и, наконец, в Абу-Даби за неделю до завершения. Звуковые павильоны в столице Венгрии уже использовались студией, но еще ни разу — для съемок подобного масштаба. «У этого фильма невероятный размах, — говорит Джо Карачиоло-младший. — Мне самому было любопытно, как мы намерены все это вытянуть, но то, как Патрис и Дени работали вместе над постановкой, и как Грег — один из самых пластичных операторов, с которыми я работал — все это снял, оказалось потрясающе. Дени и Грег познакомились много лет назад через оператора Роджера Дикинса, но работать вместе начали только недавно. «Мы как-то здорово разговорились, — вспоминает Фрейзер, — и потом я понял, что он поставил некоторые мои любимые фильмы. С тех пор я стал его фанатом. Впрочем, Дени такой душевный и приветливый человек, что с ним всегда легко общаться. Через несколько лет после того разговора мне выпала возможность поработать с его художником, Патрисом, и мы отлично поладили. Он откровенен и очень увлечен своей работой — это нас и сблизило. Конечно, меня порадовала перспектива совместных съемок». «Когда я решил снимать "Дюну", — делится воспоминаниями режиссер, — Грег был одним из первых, с кем я связался. Я большущий фанат его работ — например, "Цели номер один" или "Марии Магдалины". Он знает, как сделать природу союзником во время съемок. Для меня в этом фильме было очень важно научиться использовать природу и построить фильм, исходя из ее внутреннего устройства. Это — реализм, восприимчивость к окружающему. Я хотел добиться такого качества света, и знал, что Грег сможет принести это в фильм».Как только Вильнёв и Фрейзер начали совместную работу над «Дюной», у них быстро сформировались партнерские отношения. «Прежде всего мы условились, что будем использовать формат IMAX для отдельных эпизодов фильма, как-то видений Пола, его снов и кадров с пустыней, — вспоминает режиссер. — Все остальное было решено снимать в формате 2:35. Это делалось также для усиления эффекта от изображения IMAX у зрителей. Также мы определились, что сцены пустыни будут сниматься на ручную камеру, но остальной мир будет сделан более привычным способом. Таков был наш подход к съемке». Фрейзер подтверждает и дополняет слова режиссера. «Мы пытались создать то самое ощущение суровых условий, о котором говорил Дени. Прежде всего он сказал: "Когда я думаю об этом фильме, мне приходит на ум формат 4:3". Это формат большого экрана. Мы развили эту мысль и предложили сделать 2:35 наряду с 4:3 и IMAX — посмотреть, что получится. Обсудив так и сяк эти идеи, мы пришли к общему соглашению». Что касается цвета, — продолжал Фрейзер, — Мы испробовали несколько вариантов. Дени хотел, чтобы Арракис выглядел суровым и безлюдным, негостеприимным для чужаков. Так что мы избегали снимать при ясном небе. Есть множество фотографий пустыни, где небо синее, а песок желтый. Мы склонялись к белому небу и блеклому, обесцвеченному песку».Фрейзер также вспоминает ранние горячие дискуссии о том, что лучше использовать — цифровую камеру или пленочную. «У пленки прекрасный формат и несомненное, потрясающее качество; притом, она аналоговая, и в этом есть что-то теплое, близкое людям, — поясняет он. — Но тут возникла проблема: съемка на "Алексу" дала бы нам необходимое качество и теплоту, но без ощущения ностальгии, которое предлагает пленка». Однако Фрейзер сумел найти выход из положения. «Мы применили другую технологию: сделали пленку "с цифры", то есть, при монтаже фильма в нашей лаборатории, Fotokem, сняли его на пленку и сделали негатив. Затем этот негатив был отсканирован снова, так что фильм все же отчасти аналоговый. Я какое-то время играл с этой технологией, но прежде для полнометражного фильма она не использовалась. «Грег — один из лучших операторов-постановщиков, — утверждает Мэри Пэрент. — Сомнений нет: он просто невероятен. То, как он проводил съемку, добивался нужного света и деталировки… Это так ощутимо, так трогательно и интуитивно... В то же время движение камеры совсем не ощущается; нет никакой суетливости, все служит повествованию и раскрытию персонажей, в данном случае — самой Дюны. А то, что Патрис выстроил в Будапеште — это был старый добрый Голливуд, — продолжает она. — Такие огромные декорации теперь редко встретишь — все рисуется в CGI, но ради этого фильма Дени принял решение все делать по-настоящему. Так что в этот раз мы строили с большим размахом, нехарактерным для современности».На студии Origo создавались, в числе прочих, интерьеры помещений с планеты Каладан, где начинается действие фильма — например, обстановка огромной библиотеки, где леди Джессика и Преподобная Мать Мохайем обсуждают будущее Пола, а также залы резиденции Атрейдесов. Также в студии была построена парилка на Гиди Прайм, где мы впервые встречаем барона Харконнена. Некоторые уличные сцены, в том числе сцена приземления орнитоптера на Арракис, снимались на заднем дворе студии. В экспертную команду вошло около 1 000 человек. Верметт, чьи совместные работы с Вильнёвым включают картины «Враг», «Пленницы», «Убийца» и «Прибытие», говорит, что этот фильм для него стал воплощением мечты. «Во Французской Канаде мы не делаем такого рода кино, — поясняет он, — и то, что меня пригласили над ним поработать — предел мечтаний ребенка пятидесяти лет! Я очень благодарен Дени за это». «Создавая обстановку, я ставил цель максимально приблизить ее к той, что описывал Герберт — как он изображал мебель, залы, здания, архитектуру, свет — чтобы даже самые преданные фанаты узнали почерк автора, — объясняет Вильнёв. — Я хотел во всем передать дух книги, так же, как автор, вдохновляться природой: светом, ветром, ощущением пыли в воздухе. Дюна — величественный мир, непохожий на те, что мы знаем. Разумеется, я доверил Патрису помочь мне в ее создании». Верметт прочел сценарий и немедленно представил для себя концепцию фильма. «На меня вдруг нахлынули образы — сценарий был отлично написан и оставлял простор для фантазии», — вспоминает художник. Он начал составлять коллаж из фотографий самых разных стран от Египта до Норвегии, изображений архитектурных фрагментов, даже кадры военной хроники, снятые в Афганистане и Персидском заливе. Этот коллаж затем вошел в книгу иллюстраций Патриса, которая включала в себя эскизы каждой съемочной площадки, всех предметов декорации и костюмов. Ее распространили между отделами для дальнейшей работы. «Для меня было важно, чтобы мы все находились "на одной странице", так что если кто-нибудь спрашивал: "Как это должно выглядеть?", я неизменно отвечал: "Смотрите в книге, там все расписано"». Верметт разработал палитру для Каладана преимущественно в тускло-зеленом, сером и голубом тонах, создающую впечатление постоянной влажности и дождливости. Замок Каладан встроен в скалу, что символизирует единение Дома Атрейдесов с природой. Сдержанные оттенки зеленого сменяются ярко-коричневыми, охристыми и красно-бурыми, когда повествование переносится на Арракис. Тем временем, индустриальная планета Гиди Прайм словно создана из пластика. Верметт разрабатывал мир «Дюны» так, чтобы придать ему впечатление подавляющей мощи: его исполинские декорации мрачно нависают над актерами, каменные стены и полы образуют суровый фон, жизненную среду персонажей. К счастью, гулкие звуковые павильоны студии Origo оказались достаточно велики, чтобы вместить монументальные творения Верметта.Художник-декоратор Ричард Робертс стремился добиться того, чтобы декор интерьеров помогал в создании общей атмосферы сцены, а не перетягивал внимание на себя. «Зритель не должен разглядывать мебель в картине — она должна теряться на общем плане, поддерживать впечатление», — говорит он. Мебель в картине выглядит аскетично. Все предметы были сделаны на заказ в Дании: от мебели и светильников до знамен и ковров. Затем их, как и прочий реквизит, искусственно состарили.«Всегда весело втиснуть в подобный фильм коврик, шторы или подушку, — говорит Робертс. — Хотя, я еще никогда не делал ковров, даже близких по размеру. Это было здорово». Одним из самых амбициозных дизайн-проектов, созданных Верметтом, стал проект орнитоптера — гигантского летательного аппарата, которые порхают над Дюной. Верметт его разработал в сотрудничестве с концепт-художником Джорджем Халлом и арт-директором по орнитоптерам Дэвидом Дораном. «Орнитоптер — это корабль, который летает, как птица, — объясняет Верметт. — У него есть очень подвижные крылья — благодаря им он может зависать в воздухе подобно колибри или стрекозе. Размах этих крыльев — почти 40 метров, длина — около 23. Моими "моделями" были птицы, насекомые и вертолеты. По мере разработки общего дизайна картины их облик менялся; в мире "Дюны" все было угловатым, брутальным. Они должны были выглядеть достоверно, что было крайне важно для повествования. Это во многом задача для инженера — создать механизм, облик которого соответствует предназначению. Фирма по изготовлению реквизита — BGI — построила их и отправила к нам в Иорданию». Перевозка двух орнитоптеров, большого (22 метра) и поменьше (14,5 метров) сама по себе представляла головоломку. Верметт настоял, чтобы они были отправлены целиком, чтобы не пришлось их собирать на съемочной площадке. К тому же, это ослабило бы конструкцию, так как орнитоптеры нужно было поднимать с помощью кранов вместе с актерами или каскадерами. Производитель нанял грузовой самолет Антонова — один из самых вместительных транспортников с открывающимся носовым отсеком — и разместил в нем готовые аппараты. Оттуда их доставили прямиком в Иорданию. Там два орнитоптера весом 10 и 2 тонны при помощи подъемных кранов водрузили на специально спроектированные тележки с домкратом для съемки сцен полета.В то же самое время в студии Origo были сконструированы две версии пилотных кабин орнитоптеров: одну разместили на подвесной раме в съемочном павильоне, другую — на таком же подвесе установили на холме в Фоте неподалеку от Будапешта. Команда провела почти четыре недели в иорданской пустыне Вади-Рам. Вади-Рам (иначе Лунная долина), лежащая среди причудливых скал из гранита и песчаника, охраняемая и контролируемая различными группами живущих там бедуинов, поражает воображение своим космическим ландшафтом. Она подарила нам возможность создать некоторые виды Арракиса, а также послужила основой для некоторых визуальных эффектов и кадров, сделанных с вертолетов. Вильнёв уже снимал фильмы в Иордании и хорошо знал, какие сокровища там можно найти. «Помню, как влюбился в ее потрясающие ландшафты и местных жителей, — вспоминает он. — Удивительно, как через каждые 40 километров перед тобой открывается совершенно новый вид. Там можно встретить столько типов пустыни, сколько душе угодно. Помню, когда приехал туда в первый раз, то подумал, что если когда-нибудь соберусь снимать "Дюну", то только там. В душе этой страны, в самом ее свете есть нечто, что, как мне кажется, нам удалось запечатлеть. Подобных эмоций я больше нигде не испытывал. В местных пейзажах довольно много драматизма, что как раз подходит для "Дюны"». Зрелищные виды — не единственное, чем Иордания привлекает кинематографов. «Там много опытных людей, которые помогут подобрать и устроить площадку для съемки, — говорит Вильнёв. — Организация и управление там налажены на высшем уровне: все дороги в пустыне отмечены на карте, оборудование — по последнему слову техники. Иорданцы очень гостеприимный народ: нас было почти 800 человек — фильм не маленький, — но у меня все равно возникало ощущение, что я снимаю кино с друзьями. Вернуться спустя десять лет после съемки "Пожаров" и встретить тех же помощников, которые притом стали гораздо опытнее, было очень трогательно».Одну из основных съемочных локаций местные называют «Военные дюны» — она расположена на границе с Израилем, и армия использует ее для учений. Раньше она была недоступна для посещений, так что авторам фильма повезло. Съемочной команде «Дюны» первой разрешили там снимать, к чему она резонно стремилась, хотя к плюсам такой съемки прилагались неожиданные минусы. «Это — совершенно девственная часть пустыни, — сказал главный менеджер по съемочным площадкам Ник Оливер. — Там никто не ходил. Дюны беспрепятственно смещает ветер, они рассыпаются и формируются заново. Это потрясающе с позиции визуала, но также, как оказалось, крайне осложняет работу съемочной группы. Дюны то и дело движутся вслед за ветром, и ландшафт непрерывно меняется». В этой местности были отсняты самые большие сцены действия, включая ключевой эпизод с комбайном для сбора Специи, который Джордж Халл описывает как помесь пустынного скарабея и ракетного двигателя. Ник Оливер должен был следить за тем, чтобы песок был идеально ровным для съемок, где бы ни расположилась съемочная группа. «Когда по площадке ходит команда из 400 человек, приходится огораживать огромные зоны, чтобы никто не наследил. Конечно, у нас был специальный отряд "зеленых", которые заметали следы и прятали под фальшивыми камнями все то, что не должно было появиться в кадре — кусты и другую растительность».До появления съемочной группы Оливер и его команда должны были разбить базовый лагерь на те четыре недели, которые отводились под съемку. «В той части Иордании нет ничего, кроме песка», — говорит он. — Понадобилось почти шесть недель и 200 рабочих, чтобы построить лагерь и снабдить его всем необходимым. Мы создали огромную инфраструктуру: привезли блок-контейнеры, развернули сеть мобильной связи, а в основном подразделении вместо трейлеров или жилых фургонов поставили стационарные домики для актеров. Еще у нас были воздушные компрессоры, чтобы песок не засорял оборудование и электронику. Как только мы заканчивали работы в одной локации, то ехали дальше, к следующей базе, и начинали все заново». Команда столкнулась со многочисленными логистическими сложностями, особенно при доставке на съемочную площадку гигантской модели орнитоптера. Оливеру и его коллегам пришлось проложить дорогу через пустыню, чтобы шестиколесные грузовики смогли перевезти аппарат на место съемки. Для завершения сцены, в которой Дункан Айдахо падает с неба на скалы, потребовалась огромная работа страховщиков и был нанят 300-тонный кран, чтобы держать риг с тросом для каскадера и обеспечивать его безопасность. На другой площадке под названием «Каменная Чаша» возникли непредвиденные трудности с установкой страховки, так как поверхность скалы оказалась рыхлой, а сверлить ее запрещал закон охраны природы. Команде пришлось привезти из Аммана специалистов, которые нашли участки, куда можно было, не повреждая скалу, установить скобы, достаточно крепкие для удержания каскадеров на тросах. Кейл Бойтер говорит, что персонал изрядно потрудился, чтобы воплотить ландшафты «Дюны», как их представлял Вильнёв, и избежать при этом привычной пост-апокалиптической картины. «В этом фильме многое объединено, — говорит продюсер. — Там феодальные отношения слиты с фантастикой, и с точки зрения дизайна Дени попытался отделить все прочее и представить зрителю некий гибрид, уникальный и самобытный».Художники по костюму Жаклин Уэст и Боб Морган отвечали за создание бесчисленного множества одежд, используемых персонажами фильма. Им эта задача отлично подошла. «Я в восторге от этого сюжета, — говорит бывшая специалистка по истории костюма Уэст. — Этого невероятного, многослойного, психологически сложного, философского приключения с вкраплениями истории и мистицизма. Оно меня очаровало. Я хорошо знаю фильмы Дени Вильнёва и прочла "Дюну", так что их сочетание для меня — благословенный союз». «Этот фильм — просто праздник для глаз, в котором можно принять участие, — добавляет Морган. — Я был очень польщен, когда Джеки попросила меня разделить с ней эту радость. Мы с ней раньше работали вместе, но в этот раз повод был уникальным. Перед нами стояла задача не из легких: требовалось разработать множество футуристических костюмов, не прибегая к стандартным ориентирам. Я работал над многими историческими фильмами, но здесь шла речь о далеком будущем. Возможно, это меня и привлекло в Дени: он не хотел делать рядовую фантастику. С самого начала он нам сказал: "Никаких космолетов и инопланетян". Ему нужно было больше психологии. Я довольно рано понял, что это будет скорее философская, психологическая, мистическая притча, нежели фильм-видеоигра. В его других картинах тоже есть глубина, и из наших разговоров я уяснил, что и эта будет многоплановой. Дени очень четко описал, какой он ее видит и какой не хочет видеть. Мне нравится, когда люди четко знают, чего хотят и умеют это выразить. От него это звучало по-честному». Дени установил для нас рамки и задал параметры: иногда знание, как не надо делать, так же важно, как надо», — заключает Морган.Костюмеры перебрались из Лос-Анджелеса в Будапешт и собрали вокруг себя небольшую армию опытных коллег из разных уголков Земли. Под впечатлением от распоряжений Вильнёва Уэст и Морган перелопатили горы материала, относящегося к будущему и прошлому. «Дени много рассказывал о кочевниках, о пустынных народах и разных пустынях в мире, о том, как люди одеваются, чтобы там выживать, — вспоминает Уэст. — Мы пересмотрели массу картин, средневековых миниатюр — когда-то я их изучала на курсе истории искусства. Я просмотрела множество полотен Гойи, которые заворожили меня тем, как на них представлена религиозная тема, добро и зло. В романе также содержатся отсылки к древнегреческой мифологии, что привело меня к очередной кроличьей норе». Уэст и Морган также стремились к тому, чтобы костюмы были функциональными. «Из всех изученных нами материалов следовало, что внешний вид должен быть подчинен функции, — поясняет Морган. — Это касалось всего костюма, начиная с обуви, и зависело от того, что персонажам приходилось делать для выживания, особенно в условиях пустыни. В то же время костюмы должны были выглядеть правдоподобными для мира, технологии которого не имеют ничего общего с компьютерными и кажутся довольно примитивными по меркам наших представлений о будущем. Мы потом назвали этот стиль современно-средневековый». Что до цветовой палитры, Уэст и Морган отталкивались от общей цветовой гаммы планет, на которых жили персонажи, разработанной Верметтом. «Костюмы Атрейдесов были большей частью зеленого цвета, так как на планете Каладан прохладно и сыро, часто идут дожди и буйно растут трава и деревья. Арракис, наоборот, покрыт скалистой пустыней, поэтому костюмы местных жителей должны были иметь песочно-желтый и бежевый цвета.Одним из важнейших костюмов в фильме был конденскостюм — высокотехнологичный комбинезон фрименов. Его уникальная технология сбора и фильтрации жидкости позволяет им выживать в пустыне. Согласно книге, внутри дистикомба находится сложная система канальцев с подачей жидкости и носовой трубкой для отведения выдыхаемого воздуха. Также в костюме расположена система переработки мочи и пота, так что его носитель теряет лишь глоток воды в день. Концепт-арты дистикомба нарисовал художник Кит Кристенсен. «Дистикомб должен был выглядеть функциональнее всех прочих костюмов, поскольку его роль — превращать отходы организма в питьевую воду, — поясняет Морган. — А еще он должен был облегать тело и хорошо смотреться на актере с любой фигурой. Так что перед нами стояла задача сделать его и красивым, и функциональным». Морган и Уэст добавили к образу полупрозрачные плащи и накидки, которые во многом служили камуфляжем. Их песчаный цвет разнообразил серые оттенки дистикомбов. К тому же, ткань красиво струилась на ветру. «Развевающиеся плащи также придают образу романтичность», — добавил художник.Чтобы армии различались на поле боя, Уэст и Морган разработали для каждой из них характерную военную форму определенного цвета. Для сардукаров — безжалостных элитных бойцов Императора — они разработали белые броне-скафандры с красными знаками различия, которые зловеще горели в темноте. Атрейдесы носили серые доспехи, а Харконнены походили на насекомых в своих черных чешуйчатых латах и шлемах, похожих на муравьиные головы. Для Преподобной матери Моийам художники выбрали образ, сочетающий в себе черты шахматного ферзя и дамы из марсельского таро. Черный и строгий костюм состоит из платья до пят с длинным рукавом и изысканной накидки, украшенной затейливым шитьем. Ее высокий головной убор напоминает камилавку греческих монахов, обшитую черным бархатом, с черной бисерной вуалью, закрывающей лицо. В целом костюм Преподобной матери — свидетельство ее авторитета и власти. Образ монструозного барона Харконнена создавался под впечатлением от роли полковника Курца из «Апокалипсиса сегодня» Копполы в исполнении Марлона Брандо. Барон Харконнен — средоточие тьмы. «Мы одели его в слегка просвечивающую мантию из черного шелка», — говорит Морган. Гардероб леди Джессики представлял для художников отдельную сложность. «На Каладане она облачена в темные, почти монашеские одеяния, а на Арракисе носит более яркие, солнечные оттенки, — объясняет Уэст. Впервые мы видим ее в длинном черном платье с покрывалом на голове, а по прибытии на Арракис она носит облегающее бежевое, дополненное изысканной золотой вуалью и перчатками, а также летящим плащом с капюшоном. Ее фрейлины также одеты в наряды всех оттенков пустыни: желтых, охристых, янтарных. «Их цвета мы подсмотрели на рынке специй в Марракеше, так что получились еще одни Spice Girls!», — смеется Уэст. Для Питера де Врие они с Морганом создали костюм этакого человека-кинжала: облегающий, черный и строгий. Другой его наряд был данью уважения к одному из любимейших фильмов Уэст и Вильнёва — «Седьмой печати» Бергмана. Наконец, костюм Пола Атрейдеса обязан своим происхождением еще одной киноклассике, снятой в пустыне. «Для меня, — объясняет Морган, — Пол Атрейдес всегда был Лоуренсом Аравийским, который повел войско арабов на бой с турками. Пожалуй, то, как он был одет в пустыне, с повязкой на голове и плащом, было нашей данью уважения Дэвиду Лину».Как и вся группа актеров, Тимоти Шаламе остался в восторге от творений Моргана и Уэст. «Костюмы в этом фильме — потрясающие, — говорит он. — Они мрачные, порой брутальные, но соответствуют ритму и эстетике книги». «Я решил сотрудничать с Жаклин Уэст и Бобом Морганом потому, что они известны своими работами в исторических фильмах, а мне нужно было, чтобы дизайн костюмов напоминал именно такое кино, — поясняет Дени Вильнёв. — Когда читаешь книгу, возникает ощущение, что она была написана в будущем, а потом какой-то странный историк перенес ее назад во времени. Я хотел добиться того же впечатления посредством костюмов. Они должны были выглядеть правдоподобно, а не фантазийно, как если бы персонажи существовали в реальности и им приходилось бы одеваться в соответствии с обстановкой или занимаемым положением. Костюмы должны были быть такие же практичные, такие же поношенные или грязные, как в реальности, и я знал, что Жаклин и Боб с этим справятся. Я большой фанат их творчества».За макияж, прически и грим отвечал Дональд Моват — этот фильм стал их четвертой с Вильнёвым совместной картиной. Художник признался, что в отличие от остальных участников проекта, книгу не читал. «Когда я начал смотреть старый фильм, мне пришлось отвлечься на более важную работу. Я хотел больше сосредоточиться на сценарии и раскадровках, чтобы помочь с тем, что задумал Дени и тем, что привнесли актеры». Он характеризует свои эскизы для грима и причесок в целом как «основанные на реальности с современными и архаичными элементами, разработанные для невероятного актерского состава и массовки». Черпая вдохновение в статьях по антропологии, истории искусства, фотографии и даже монастырской жизни, Моват создал различные образы для каждого кочевника-фримена. Солдат Атрейдеса в фильме можно узнать по стрижке, напоминающей военную, с выбритым затылком и висками. «Я всегда склоняюсь к принципу "лучше меньше, да лучше", — говорит Моват, — но несмотря на это, в прическах и гриме все равно есть что-то такое, что зрители могут не принять. Нужно хорошо потрудиться, чтобы придать им натуральный вид. Добиться простоты и естественности бывает гораздо сложнее, чем можно представить». Команда актеров оценила креативность Мовата. Ребекка Фергюсон говорит о леди Джессике: «Мы решили, что Джессика должна выглядеть почти тускло, так как она — не королева при короле, а по сути, наложница. У нее много власти, но не того сорта, что ищет внимания. Она — защитница, стоящая на шаг позади Лето, вдали от глаз. Поэтому Дональд разработал очень простой образ — без грима, что отлично ей подошло». «И Ребекка, и Тимоти для меня выглядят очень ярко, — замечает Моват. — В них есть черты, которые всегда современны».Гарни Холлеку — военачальнику Атрейдесов — в исполнении Джоша Бролина нужно было добавить шрам для большего натурализма, оригинальности и, разумеется, соответствия сюжету. Для Стилгара, предводителя фрименов, Моват, по его словам, хотел приготовить что-то особенное: «Я плотно работал с Хавьером Бардемом, чтобы сделать то, что ему понравится — так появились "старые" татуировки и грим вокруг глаз. Для меня это очевидно, поскольку, как мне кажется, в этом фильме он выглядит по-особенному». Харконнены в целом приобрели крайне стилизованный, безволосый вид благодаря гриму в тон кости/алебастра, накладкам на брови и искусственным лысинам. Безжалостным сардукарам придали более маскулинный вид: у них появились бороды, зачесанные назад волосы и татуировки на лбу.Для Твари Дейва Батисты и Питера де Врие Дастмалчяна потребовался более сложный грим — ментату добавили татуировку губ (по аналогии с Сафиром Хаватом из Дома Атрейдесов в исполнении Стивена Маккинли Хендерсона). Несомненно, самая сложная работа была проделана в отношении образа барона Харконнена. «Это была целая эпопея, — вспоминает Моват, — поскольку Стеллан Скарсгард находился в "голом" полноразмерном пластическом костюме. С подобным персонажем грим очень легко испортить. Он может стать комичным, поскольку в таком костюме актер сразу становится похож на персонажа из "Остина Пауэрса" или "Вашей Бриташи"». Отчасти одновременно с Уэст и Морганом, Моват обнаружил, что барон в его представлении — «свирепый, гориллоподобный гибрид ролей Марлона Брандо из "Апокалипсиса сегодня" и "Острова доктора Моро"». Для создания костюма Моват привлек команду из двух шведских гримеров, Лав Ларсон и Евы фон Бар. Процесс изготовления грима оказался крайне длительным и трудоемким. Сначала понадобилось сделать слепок с головы, лица и всего тела Скарсгарда. Гримеры были удивлены стойкостью актера. «Стеллан нас поразил. Ему пришлось неподвижно стоять почти два часа под очень тяжелым слоем силикона и гипсовых повязок для поддержания силиконовой формы и каркаса, — вспоминает Ларсон. — Голову и плечи делали отдельно, и это наверняка вызывало ощущение клаустрофобии, но Стеллан все выдержал как боец». Для команды стал сюрпризом факт, что барон большую часть фильма проведет обнаженным. «Дени и Стеллану понравилось, как он выглядит без одежды, — поясняет Ларсон, — так что Жаклин Уэст и Боб Морган, художники по костюму, начали разрабатывать новые концепции его костюма из более тонкой, полупрозрачной ткани, не скрывающей тело». В целом стокгольмская мастерская изготовила шесть пластических костюмов, задействовав штат постоянных сотрудников и наняв двух испанских скульпторов для завершения рельефа тела. Костюмы предстояло использовать для сцен с бароном Харконненом в бане, где команду гримеров ожидали новые трудности. «Мы провели ряд испытаний костюма в воде, — говорит фон Бар, — и скоро поняли, что он слишком плавуч и не сможет легко погрузиться под воду. К тому же, оказавшись там, костюм превращался в губку и впитывал так много воды, что достать его становилось еще труднее!». Однако вода была не последним, с чем пришлось разбираться гримерам: по сюжету барон должен был еще и парить в воздухе. Для этих сцен в костюме пришлось проделать отверстия, чтобы пропустить в них ремни безопасности, и команде нужно было постоянно быть на подхвате во время съемки сцен полета, проверяя надежность конструкции, когда Скарсгард приземлялся. Семичасовой процесс облачения в костюм происходил очень сложно, и команда разработала систему, облегчающую его ношение актером. Фон Бар вспоминает: «В костюме Стеллану становилось очень жарко, поэтому мы сначала одели его в охлаждающий жилет, что немного помогло. Затем нам нужно было спрятать волосы под искусственную лысину, закрыть накладкой шею и надеть головную часть с нахлестом на спине — одну из самых объемных. Потом наступала очередь лепить подбородок, щеки и ушные раковины. Следующим этапом шли накладки-наручи общим весом примерно четыре кило. И наконец, мы надевали мышечный внутренний костюм, а после него — кожу». «Моя команда, — заявляет Моват, — действовала с невероятной сплоченностью, а ее упорство и труд четко отражены на экране. Состав подобрался замечательный: мне было очень приятно помогать им воплощать в жизнь этих персонажей».Тому Стратерсу, координатору трюков и режиссеру второго плана, предстояла сложная задача: нужно было подготовить все сцены действия в «Дюне», убедиться в их зрелищности и безопасности как для актеров, так и для каскадеров. Различные трюки и боевые сцены, разработанные Стратерсом и постановщиком боев Роджером Юанем, оказались одними из самых сложных на памяти Момоа, актера с длинным перечнем остросюжетных фильмов в резюме. «В одной из сцен я дрался одновременно с 19 каскадерами, чего со мной еще не бывало, — объясняет он. — Мы долго тренировались перед съемками. Дени обычно не снимает боевиков, так что было непривычно чувствовать его волнение и узнать, как он видит готовую сцену». «Роджер Юань — отличный постановщик боев, — говорит Джош Бролин. — Мы с Дени обсуждали битву с Харконненами, и подумали, что она должна быть предельно яростной. До тех пор зритель видел Гарни только в роли учителя, советника и поэта, так что нам выпал шанс показать его с другой стороны. В этом бою он раскрывается на все сто. Вся его ворчливость и паранойя оправдывают себя: он хочет быть полностью готов защитить эту семью. В этом — его смысл жизни. Так он живет». Ребекку Фергюсон удивило то, как точно Юань и Стратерс отразили характер леди Джессики в ее боевой манере. «У Джессики очень точный способ ведения боя, — поясняет актриса. — И для нее это идеально подходит, поскольку она как телохранительница и защитница держит под контролем всю обстановку, считывает людей, предвидит то, что вот-вот произойдет. Она очень быстрая и ловкая — умственно и физически, и такова же ее техника боя». Вильнёву и его команде посчастливилось иметь среди сотрудников эксперта по части спецэффектов Герда Нефцера. Среди множества эффектов, которые просили воссоздать Нефцера и его коллег, были бушующие песчаные бури, в которые главные персонажи попадали в ключевые моменты сюжета. Так как Вильнёв был особенно настроен на то, чтобы снимать большую часть фильма, не прибегая к CGI, Нефцеру сотоварищи пришлось, по его словам, решать сложную задачу: всюду вихрем летали пыль и песок, а актерам приходилось не только терпеть их, но и отыгрывать свои роли. «Это было непросто», — вспоминает он.Чтобы воссоздать песчаную бурю, Нефцеру пришлось запастись пылью подходящего к иорданским пескам цвета. Ее поиски заняли почти десять недель. «Цвет должен был точно совпасть, и она должна была легко носиться в воздухе, — говорит специалист. — В итоге мы использовали натуральный продукт, который обычно применяют в косметике. Во избежание проблем со здоровьем нужно было следить за тем, чем дышат актеры и съемочная группа, поэтому мы старались держать свою "пыль" подальше от них и использовать ее только на камеру». Еще для картины потребовалось создать бурю с дождем, пар для бани барона Харконнена, сымитировать взрывы и пожар. Например, в саду на Арракисе росли несколько драгоценных пальм, которые по сценарию должны были загореться. После нескольких испытаний команда соорудила примерно 250 пальмовых ветвей на стальных стволах, внутри которых был проведен газ. Внешне деревья оставались без повреждений, несмотря на 10 километров пропущенной газовой трубки. Во время съемок в пустыне отделу по спецэффектам приходилось сосредоточиваться в основном на погоде и механизмах. «У нас было три или четыре разных типа орнитоптеров для разных задач, — дополняет Нефцер, — и для каждого нужно было разработать и протестировать крепления и страховку, надежные на 100 %, так как внутри орнитоптеров должны были находиться актеры. Еще она должна была обеспечивать естественность движений, особенно когда орнитоптер попадал в бурю и его начинало качать. Соблюсти баланс в этом смысле было непросто. Конечно, любой тип летательного механизма требует опоры, то есть, рига и лебедки с тросом. Чаще всего мы используем риги вроде тех, которые ВВС применяют для симуляции учебных полетов. В них есть шестиосная подвижная платформа, следовательно, шесть осей и гидравлических поршней, поэтому с их помощью можно имитировать почти любые движения и перегрузки. Когда орнитоптер вращается, нужно добавлять еще одну ось и кольцо вращения. И приходится программировать различные движения. Вот так мы и выполняли почти всю работу, связанную с полетом орнитоптеров». Нефцеру также потребовалось изобразить видимость нападения песчаных червей — исполинских роющих существ, которые за мили чуют движение на поверхности и перемещаются под землей с невероятной скоростью. Самих червей, разумеется, создавала команда по визуальным эффектам во главе с Полом Ламбертом, от которого буквально требовалось добавить в фильм немного Специи.Когда черви движутся под землей, вся пустыня дрожит, а песок сотрясается. Для создания этого эффекта, как говорит Нефцер, «мы построили большую платформу в пустыне и подключили десять вибрационных двигателей. Мы проводили испытания с песком разного вида, и в конце концов использовали большой деревянный ротор наряду с двигателями сильной вибрации. Сработало хорошо». Ламберту понравилась эта технология. «О приближении червя всегда можно узнать по толчкам, и мы развили эту идею: у нас эта сила землетрясения автоматически формирует рябь на дюнах. Так что зрители узнают о приближении червя по тому, что окружающие его дюны рассыпаются каскадом подобно волнам. Мне понравилось это зрелище, необычное для пустыни; наш червь как бы изображает воду, ее приливы и спады». Ламберт знал, что Вильнёв хочет показать зрителям максимально реалистичную Дюну. При сотрудничестве с другими отделами студии он смог придумать множество различных подходов к тому, чтобы добиться от визуальных эффектов фотографического реализма. Таким уникальным подходом стало изобретение песочного экрана. «Вместо того, чтобы взять голубой или зеленый экран, — поясняет Ламберт, — мы сделали его песочного цвета, так как знали, что все рирфоны или компьютерные фоны будут нарисованы в этих тонах. Таким образом, все экшн-сцены переднего плана будут сняты в нужных оттенках. Это очень сильно облегчило нам задачу по объединению слоев. Бонусом этой технологии является то, что если инвертировать песочный цвет при композитинге, получится голубой, который затем можно при необходимости использовать как экран для более традиционного метода вычитания. Разумеется, с песочным экраном возникли свои сложности — кожа и одежда подобного цвета добавляли хлопот при обработке, зато при съемке получался более, а при композитинге — гораздо более натурально выглядящий материал, полученный вычитанием из фона схожих с финальным оттенков. Это простая, но подходящая для данного фильма техника, в котором песок играет столь важную роль». В кино, разумеется, помимо визуальной есть и аудио-составляющая. Марк Манжини и Тео Грин выполняли обязанности ведущих звуковых редакторов, а Даг Хефхилл и Рон Бартлетт — звукорежиссеров перезаписи. Все они вместе работали над «Бегущим по лезвию 2049».Грин рассказывает, что когда его позвали в проект, «Дюна» была для него лишь смутным воспоминанием из детства — он прочел ее в возрасте 11 лет. «Но я взял книгу с собой в пустыню, Долину Смерти, где поиграл с песком, обдумал сюжет и, наконец, прочел ее, после чего стал записывать то, что первым пришло в голову. Тишина вокруг позволила мне выяснить, какой у песка звук на самом деле». Дуэт начал сразу обсуждать ключевые повторяющиеся аудиоэлементы сюжета, одним из которых был звук колотушки, с помощью которой фримены приманивают песчаных червей. «Я понял, что дюны, в отличие от большей части земли, на которой мы живем, представляют собой резонирующие тела. Они позволяют услышать звук шагов с расстояния в 100 метров», — развивает тему Грин. Манжини рассказал, что вскоре они вернулись на свой полигон для создания записи. «В течение дня в пустыне мы разрабатывали элементы песчаного барабана, даже закопали в песок гидрофоны — микрофоны, используемые под водой — и стучали по песку для достижения нужного эффекта. При помощи гидрофонов, — добавляет он, — у нас еще получилось уловить новый для нас звук — подземный стон, о котором мало кто слышал. Огромные массы песка при определенной влажности и температуре, в определенное время года издают стон, похожий на прекрасное пение китов. В фильме это придало пустыне свойство отдельного персонажа: она словно обрела голос». Голос оказался еще одним неожиданным инструментом в создании картины, когда Вильнёв снова обратился к маэстро Хансу Циммеру за музыкальным сопровождением. Зная, что Циммер — такой же поклонник романа Герберта, Вильнёв с самого начала надеялся объединить усилия с прославленным композитором, с которым сотрудничал еще работая над «Бегущим по лезвию 2049». «У меня с Гансом сложились одни из самых вдохновляющих и сильных творческих отношений в жизни, поэтому возможность поработать с ним над "Дюной" — огромная привилегия», — признает режиссер.Как он и надеялся, обоюдная любовь к книге и ее темам их сразу связала. «Мы согласились, что музыка должна быть одухотворенной, почти церковной, — утверждает Вильнёв. — Такой, которая возвышала бы душу, как может только религиозное песнопение. И я уверен, что Хансу удалось этого добиться». Циммер, который называет Вильнёва «одним из великих» описывает их сотрудничество над проектом. «Я обожаю работать с Дени. У него невероятное воображение, он вкладывает столько души и сердца в создание фильма такого масштаба... Вдобавок, наша эстетика очень близка. "Дюна" всегда была дорога нам обоим. Теперь нам предстояло выяснить, как можно истолковать то, что мы любим, чем восхищаемся, и пригласить зрителей составить собственное мнение. Таковы для нас были причины создания этого фильма». «Ханса вдохновили звучания песка и ветра, поскольку на Дюне ритм – это все. Ритм — это жизнь, хотя он может быть и смертью, поскольку привлекает песчаных червей. Поэтому первое, о чем мы заявили — что наш подход к ритму будет уникальным. Пока мы были заняты съемками, Ханс провел массу экспериментов: он пытался определить новый музыкальный язык. Он постоянно говорил мне, что эта музыка — не из нашего мира, а с другой планеты, из другой эпохи. Он хотел создать звуковую среду, какой мы еще никогда не слышали, и месяц за месяцем придумывал новые инструменты, искал, создавал новые звуки, раздвигал границы. В фильме присутствуют рваные, скачкообразные ритмы из репертуара Ханса, которые кажутся мне каноном новой музыки», — заключает Вильнёв.Циммер действительно принялся изобретать инструменты, развивая мысль о том, что на Дюне существует совершенно иная цивилизация. Однако, одну вещь оба автора сочли уместной для любой цивилизации: силу человеческого голоса. «Мы с Дени сошлись на том, что эту историю делают женские персонажи (при особенно мощном влиянии Бинэ Гессерит), — отмечает композитор. — Так что музыка к фильму базируется главным образом на женских голосах. Мы разработали свой собственный язык. Музыкальная составляющая фильма — нечто экстраординарное, выходящее за рамки представлений об оркестровом сопровождении». Понятия баланса и ритма также соотносились с работой монтажера Джо Уокера. После монтажа «Дюны», которая стал четвертым фильмом, сделанным в сотрудничестве с Вильнёвым, Уокер рассказал, что одним из его любимых моментов во время работы стал «пожалуй, самый сложный эпизод с Гом Джаббаром». Гом Джаббар, согласно роману — это отравленная игла, присутствующая в испытании с Кубом агонии, куда Преподобная Мать Мохайем велит Полу засунуть руку. «Эта сцена — как пулеметная очередь, — поясняет Уокер. — Она как бы пытается обрести ритм и позволяет тебе вклиниться между мучениями Пола с рукой, зажатой в подобии тостера, с кадрами страдающей матери за дверью, которая знает, что сын вот-вот может умереть, и явления новой вселенной — открытия мира Квисац Хадераха у него в голове. Было очень важно правильно выдержать ритм и баланс в этой сцене. Это заняло много времени: мы ее правили буквально до последнего дня». Уокер также описывает сложности и радости монтажа под формат IMAX. «В монтажной комнате почти невозможно разглядеть все детали, которые видны на большом экране, так что приходилось постоянно переключаться — что, в общем, не слишком большая проблема, — смеется он. — Все-таки здорово сидеть и рассматривать все в формате IMAX: видна каждая деталь, и это... Поразительно глубоко, когда смотришь на пустыню в подобном разрешении. Детализация на тех кадрах была невероятная. Однако, для IMAX приходится немного иначе монтировать, — продолжает Уокер. — Приходится прибегать к компромиссу, так как если нарезать и менять кадры слишком часто, люди начинают напрягать глаза. Когда взгляду приходится метаться из одной точки в другую, отстоящую на двадцать метров, это серьезное мышечное усилие, и с ним лучше не перестараться. Поэтому в некоторых таких сценах мы подошли к монтажу с позиции зрителей: просто сидели и наслаждались великолепием», — смеется Уокер. Режиссер и его многочисленные соавторы надеются, что благодаря впечатляющим видам, незабываемым декорациям, захватывающим действиям и персонажам, составляющим увлекательную историю взросления молодого человека в мире социальных и политических потрясений, фильм получит широкую известность как среди поклонников романа, так и у глобальной киноаудитории самых разных национальностей, поколений и возрастов. «Для меня "Дюна" — это признание в любви к большому экрану. Такой она была задумана, такой создавалась, такой получилась. Однако, ее история слишком сложна, чтобы уместиться в один фильм. Так что для меня, несмотря на всю трудность задачи — ничего масштабнее я еще не снимал — "Дюна" — всего лишь затравка перед основным блюдом: второй частью, которая еще впереди», — подзадоривает Вильнёв. 
Отзывы