Авторское кино фестивального качества из Казахстана, посвященное теме домашнего насилия. Кто в этом виноват и что с этим можно поделать? Смотрите фильм режиссера Аскара Узабаева «Счастье». Главные роли в картине исполнили Лаура Мырзахметова и Ерболат Алкожа.
Старинные традиции, приверженность семейным ценностям – что может быть лучше? Спросите об этом женщин, ставших жертвами оголтелого абьюзинга, который освящен этими самыми традициями и вроде бы соответствует пресловутым семейным ценностям. По крайней мере, так дело обстоит в Казахстане. Об этом свидетельствует уголовная статистка и правда киноискусства, явленная зрителю в фильме «Счастье», представленного на Каннском кинорынке и получившего приз зрительских симпатий в секции Panorama на Берлинале-2022.
Среднестатистическая казахская семья – сорокалетний глава семьи, его жена и двадцатилетняя дочь – проживает в типовой квартире панельной девятиэтажки в небольшом населенном пункте на берегу озера (город Балхаш на берегу одноименного водоема). Дочурка должна выйти замуж ввиду непреднамеренной беременности. Жених по этому поводу страшно сокрушается, обвиняя невесту в сексуальной распущенности и объявляя ее потаскухой. Несмотря на жуткое похмелье, парня вытаскивают на торжественную церемонию, когда с соблюдением самых разнообразных народных обрядов создается очередная крепкая казахстанская семья.
Мать невесты, думая, что в связи с окончанием родительских хлопот она имеет право на обретение свободы от опостылевшего супруга, требует развода. Поскольку такой вариант не вполне соответствует семейным ценностям и традиционному укладу, эта ужасная во всех отношениях дама получает по заслугам. Нам безжалостно демонстрируют несколько сцен, шокирующе жесткий натурализм которых сопоставим по интенсивности со знаменитым эпизодом с героиней Моники Беллуччи в подземном переходе (фильм 2002 года «Необратимость» Гаспара Ноэ). Кстати, замечательная казахстанская актриса Лаура Мырзахметова чем-то напоминает итальянскую диву. Речь идет не о внешности, а о чем-то неуловимом во взгляде ее печальных глаз. Может быть, это взгляд загнанной в угол жертвы, которая даст жесточайший отпор агрессору?
Финал картины можно сравнить с мифом о Сизифе. Именно такое наказание судьба и казахстанская Фемида избрали рассвирепевшей феминистке. В фильме действует около десяти основных и второстепенных персонажей. Однако за два с лишним часа экранного времени мы не услышим ни одного имени. Лишь в самом конце героиня Лауры Мырзахметовой дает имя новорожденной внучке: Бакыт, то есть Счастье. И по ее лицу, обезображенному шрамами, текут слезы. Тем самым создатели «Счастья» дают понять, что их персонажи типичны для современного казахстанского (и не только) общества. Финальные титры сообщают нам, что ежегодно в республике отмечаются сотни преступлений, связанных с домашним насилием.
Печальная действительность, нашедшая свое отражение на экране, заставляет членов творческого коллектива быть максимально сдержанными: сильные чувства передаются самыми экономными способами. Герои произносят заученные или где-то услышанные речи, их мысли абсолютно банальны. Вспышки эмоций, подпитанные алкогольными возлияниями, вызывают косноязычную матерщину. Перед нами не патентованные злодеи, не благородные герои, а типичные обыватели. Они думают о самых обыденных вещах, их волнуют проблемы материального свойства, они разделяют самые расхожие идеи. И в число таких идей входит абьюзинг. Домашние боксеры не вызывают у большей части населения ни малейшего отторжения. Именно ужас такого положения вещей, этой привычки к насилию, призван обозначить фильм.
Подобный аскетизм при выборе средств воздействия на зрителя можно только приветствовать. К сожалению, авторам фильма в полной мере не удалось выдержать такой стиль изложения киноматериала. Подвели операторские амбиции. Человек за камерой иногда не может противостоять бесу искушения фестивальными лаврами. Отсюда то, что можно назвать киношными понтами. Зачем, скажите на милость, нам несколько минут показывают героя через его отражение в зеркале, да еще рядышком располагается изящный натюрморт? А сценка разделывания рыбы – это что, подражание зоологическим зарисовкам голландских живописцев? Или съемки как бы из-под кровати, когда в кадре появляются обезглавленные оператором люди? Что тут за сверхзадача решается, лично мне, убогому, непонятно. Простота все-таки не всегда хуже воровства. Приберегите такие фокусы для чего-то более замысловатого и менее актуального, господа кинематографисты из дружественного нам Казахстана. Нынешний Каннский фестиваль все-таки не последний.
8
,3
2022, Казахстан, Драмы
131 минута
Правила размещения рецензии
Рецензия должна быть написана грамотным русским языкомПри её оформлении стоит учитывать базовые правила типографики, разбивать длинный текст на абзацы, не злоупотреблять заглавными буквами
Рецензия, в тексте которой содержится большое количество ошибок, опубликована не будет
В тексте рецензии должно содержаться по крайней мере 500 знаковМеньшие по объему тексты следует добавлять в раздел «Отзывы»
При написании рецензии следует по возможности избегать спойлеров (раскрытия важной информации о сюжете)чтобы не портить впечатление о фильме для других пользователей, которые только собираются приступить к просмотру
На Иви запрещен плагиатНе следует копировать, полностью или частично, чужие рецензии и выдавать их за собственные. Все рецензии уличенных в плагиате пользователей будут немедленно удалены
В тексте рецензии запрещено размещать гиперссылки на внешние интернет-ресурсы
При написании рецензии следует избегать нецензурных выражений и жаргонизмов
В тексте рецензии рекомендуется аргументировать свою позициюЕсли в рецензии содержатся лишь оскорбительные высказывания в адрес создателей фильма, она не будет размещена на сайте
Рецензия во время проверки или по жалобе другого пользователя может быть подвергнута редакторской правкеисправлению ошибок и удалению спойлеров
В случае регулярного нарушения правил все последующие тексты нарушителя рассматриваться для публикации не будут
На сайте запрещено публиковать заказные рецензииПри обнаружении заказной рецензии все тексты её автора будут удалены, а возможность дальнейшей публикации будет заблокирована
Авторское кино фестивального качества из Казахстана, посвященное теме домашнего насилия. Кто в этом виноват и что с этим можно поделать? Смотрите фильм режиссера Аскара Узабаева «Счастье». Главные роли в картине исполнили Лаура Мырзахметова и Ерболат Алкожа. Старинные традиции, приверженность семейным ценностям – что может быть лучше? Спросите об этом женщин, ставших жертвами оголтелого абьюзинга, который освящен этими самыми традициями и вроде бы соответствует пресловутым семейным ценностям. По крайней мере, так дело обстоит в Казахстане. Об этом свидетельствует уголовная статистка и правда киноискусства, явленная зрителю в фильме «Счастье», представленного на Каннском кинорынке и получившего приз зрительских симпатий в секции Panorama на Берлинале-2022. Среднестатистическая казахская семья – сорокалетний глава семьи, его жена и двадцатилетняя дочь – проживает в типовой квартире панельной девятиэтажки в небольшом населенном пункте на берегу озера (город Балхаш на берегу одноименного водоема). Дочурка должна выйти замуж ввиду непреднамеренной беременности. Жених по этому поводу страшно сокрушается, обвиняя невесту в сексуальной распущенности и объявляя ее потаскухой. Несмотря на жуткое похмелье, парня вытаскивают на торжественную церемонию, когда с соблюдением самых разнообразных народных обрядов создается очередная крепкая казахстанская семья. Мать невесты, думая, что в связи с окончанием родительских хлопот она имеет право на обретение свободы от опостылевшего супруга, требует развода. Поскольку такой вариант не вполне соответствует семейным ценностям и традиционному укладу, эта ужасная во всех отношениях дама получает по заслугам. Нам безжалостно демонстрируют несколько сцен, шокирующе жесткий натурализм которых сопоставим по интенсивности со знаменитым эпизодом с героиней Моники Беллуччи в подземном переходе (фильм 2002 года «Необратимость» Гаспара Ноэ). Кстати, замечательная казахстанская актриса Лаура Мырзахметова чем-то напоминает итальянскую диву. Речь идет не о внешности, а о чем-то неуловимом во взгляде ее печальных глаз. Может быть, это взгляд загнанной в угол жертвы, которая даст жесточайший отпор агрессору? Финал картины можно сравнить с мифом о Сизифе. Именно такое наказание судьба и казахстанская Фемида избрали рассвирепевшей феминистке. В фильме действует около десяти основных и второстепенных персонажей. Однако за два с лишним часа экранного времени мы не услышим ни одного имени. Лишь в самом конце героиня Лауры Мырзахметовой дает имя новорожденной внучке: Бакыт, то есть Счастье. И по ее лицу, обезображенному шрамами, текут слезы. Тем самым создатели «Счастья» дают понять, что их персонажи типичны для современного казахстанского (и не только) общества. Финальные титры сообщают нам, что ежегодно в республике отмечаются сотни преступлений, связанных с домашним насилием. Печальная действительность, нашедшая свое отражение на экране, заставляет членов творческого коллектива быть максимально сдержанными: сильные чувства передаются самыми экономными способами. Герои произносят заученные или где-то услышанные речи, их мысли абсолютно банальны. Вспышки эмоций, подпитанные алкогольными возлияниями, вызывают косноязычную матерщину. Перед нами не патентованные злодеи, не благородные герои, а типичные обыватели. Они думают о самых обыденных вещах, их волнуют проблемы материального свойства, они разделяют самые расхожие идеи. И в число таких идей входит абьюзинг. Домашние боксеры не вызывают у большей части населения ни малейшего отторжения. Именно ужас такого положения вещей, этой привычки к насилию, призван обозначить фильм. Подобный аскетизм при выборе средств воздействия на зрителя можно только приветствовать. К сожалению, авторам фильма в полной мере не удалось выдержать такой стиль изложения киноматериала. Подвели операторские амбиции. Человек за камерой иногда не может противостоять бесу искушения фестивальными лаврами. Отсюда то, что можно назвать киношными понтами. Зачем, скажите на милость, нам несколько минут показывают героя через его отражение в зеркале, да еще рядышком располагается изящный натюрморт? А сценка разделывания рыбы – это что, подражание зоологическим зарисовкам голландских живописцев? Или съемки как бы из-под кровати, когда в кадре появляются обезглавленные оператором люди? Что тут за сверхзадача решается, лично мне, убогому, непонятно. Простота все-таки не всегда хуже воровства. Приберегите такие фокусы для чего-то более замысловатого и менее актуального, господа кинематографисты из дружественного нам Казахстана. Нынешний Каннский фестиваль все-таки не последний.